Творческое наследие Васильева самодостаточно, оно образует законченную систему образов и тем самым может и должно истолковываться, исходя из себя самого. Это касается всех его граней и живописных аспектов. В системе символического реализма Васильева Север — понятие священное, эзотеризм Васильева — эзотеризм Севера. Именно Великий Север, а не Великий Восток, в отличие от господствующего миропонимания, предстает для художника духовной святыней. Это дыхание священного Севера пронизывает собой символизм васильевского творчества. Заповедный Север хранит русские святыни. Священный Север сводит воедино символические образы Васильева, его дух веет в каждом из них, будь то “Ожидание” с Девой-Россией у замерзшего окна, встреча в зимнем селе “У чужого окна”, седовласый охотник из “Северной легенды”, “Северный орел”, этот дух Руси Сокровенной, или же, наконец, “Человек с филином”, пророк Севера, ступающий по облакам над белым простором в лучах занимающегося северного рассвета. Летний зной неприемлем для художника как дыхание пустыни, оплота враждебных кочевников, Васильев инстинктивно избегает слепящих красок Юга, в этом слышится голос предков, донесенный генетической народной памятью.
Валькирия, божественная вестница Севера — вот настоящая муза художника Васильева. Это сквозной образ, проходящий через все зрелое творчество художника, подобно живому огню свечи. На картине “Валькирия” посреди снежного простора под грозовыми мглистыми небесами лежит юноша-воин, предательски пронзенный копьем, брошенным в спину. Над юношей застыла Валькирия, которая, согласно мифу, прилетает из заоблачных высот за павшим в битве героем, чтобы унести его в блаженную страну Севера. Подняв над юношей руку, она пытается тайным волшебным жестом оживить его. Рядом с вещей девой застыл белый крылатый конь, сородич Пегаса. Несмотря на смертельную рану, герой словно бы спит — розовеет румянец на щеках, полуприкрыты глаза. Он не похож на обычного, закаленного в боях воина, это воитель иного рода: тонкое одухотворенное лицо выдает в нем натуру поэтическую. Поэт — герой духовной сферы, его подвиг совершается вне земного круга вещей, поле битвы героя — небеса. Юноша во вдохновенном забытьи грезит, что он пал в сражении, и с небес Священного Севера за его окрыленной душой спустилась с небес муза-Валькирия.
* * *
Именно краски Севера наложили свою печать на цветовую палитру Васильева. Белый цвет снегов, серое, большей частью мглистое небо, багрянец морозного рассвета над дремучими непроходимыми лесами, — для создания этих образов художнику нет нужды пускаться в какие-то живописные изыски, это навек запечатлелось в заповедной глубине самой русской души. Мир Севера неприютен, подчас прямо враждебен человеку, и нужно быть подлинным героем, чтобы выстоять в этой схватке за жизнь. Русская зима дышит во многих работах художника, на большинстве из которых запечатлены зимние образы. Васильев — живописец зимы.
Красный цвет у него чаще всего означает духовную напряженность перед схваткой. Если в автопортрете, где молодой художник изображен на фоне Марса (1968), бордовые сполохи на заднем плане говорят о готовности Васильева к духовной битве, то на последнем автопортрете, выполненном в год смерти (1976), кровавый фон — это цвет роковой развязки. Красный цвет преобладает в таких работах, как “Поединок”, “Дар Святогора”, “Огненный меч”; в трагическом образе гибели Евпраксии и в картине “Костры горят” цвет сам по себе — зловещий символ нашествия на Русь поганой орды.
С желтой части спектра начинается умиротворенная гамма цветов. Зеленый цвет означает в его палитре защищенность; это цвет лесной чащи, под покровом которой герой чувствует себя в покое и безопасности на лоне родной земли. Кольцом лесов опоясан заповедный Север Руси. В недрах живой природы вольно дышится человеку, будь то старый охотник из “Северной легенды” или же тайноведец “Северный орел”. Зеленый цвет преобладает на картине “Отечество”, где над лесным краем в голубом небесном просторе реет гордая птица духа. Васильев — поэт потаенных лесных троп, куда не ступит нога иноплеменного пришельца, поэтому сам вид разгульной степи, за которой лежат страны полуденные, удел лукавых хазарских каганов и диких кочевых орд, от веку враждебных русичам-землепашцам, чужд душе художника. Даже на картине “Жница” за ржаным полем виднеется лес, куда заказан путь недругам. Дикая степь всегда таила в себе угрозу русскому землепашцу. Пейзаж Васильева — неизменно лесной пейзаж, как единственно приемлемое для художника лоно природы.
Читать дальше
