Спасительное это для нас счастье – чувствовать русскую народную песню, нести ее в себе, хранить. В ней сокровенные переживания наших далеких предков живут. В той же “Липе вековой” живут, которую пел я еще в своем детстве, вместе с мамой. А потом – в фильме Валерия Лонского “Приезжая”. У нас никак не шла одна сцена. Валерий сделал перерыв и ходил, нервничал. А я тихонько, для себя, запел: “Липа вековая…”. Лонской остановился вдруг, прислушался и воскликнул: “Вот это и есть решение сцены! Нужно в кадре петь эту песню”. Так мы сняли удачно этот сложный эпизод…
Мне нравятся сюжетные наши родимые песни. Есть в нашей песне всегда – образ . А ведь святые иконы назывались раньше на Руси все больше так: образа! Они благодать несут… Здесь, у нас в России, испокон века начало всех духовных начал – вера, икона, образ. Так и в искусстве: есть образ – есть и благодать: слово тогда становится животворящим… Именно образное мышление, образное видение свойственно русскому народу. Русский человек никогда не скажет “эта Россия”, “эта страна”. Он говорит “моя Россия”, “моя Родина”. А если в произведении не образы, а только образины – не наше это искусство, чужое.
Сегодняшнее время я ощущаю как страшное время. Сатана совершенно спокойно выходит на экраны, на сценические подмостки – топает копытами, вертит хвостом, строит рожи. Диктует свою разрушительную для душ эстетику, стремится привить нам и нашим детям такое мироощущение, что это и есть норма. Низкие частоты рок- и поп-музыки бьют нас – и бьются в нашем подсознании уже непроизвольно. Человек становится носителем низкого, примитивного смысла. Это целая технология, зомбирующая молодежь. Я боюсь не за себя, а за наших внуков, за их будущее, когда вижу бессмысленные, отупевшие глаза. Становится жутковато. Я против цензуры как таковой. Но есть ведь в нас самих цензура – цензура совести и стыда. Божья цензура. Пока она задавлена.
И еще: таится в этой круговерти грозная опасность – потерять себя, свою индивидуальность, превратиться в человека ниоткуда. В человека, идущего – в никуда. А тому, кто оторван от своих корней, нечего сказать миру. Ни в жизни, ни в искусстве. Он может чему-то с легкостью и даже виртуозно подражать, но своего– у него нет. Он без Родины в себе – пустой.
С отказом от своего прошлого человек теряет собственный голос, он неизбежно переходит на заемный, подражательный. В народе эту пустоту с полувзгляда подмечают – есть такое выражение: он себя потерял… То есть – стал вторичным. Пустота вообще легко вбирает в себя что попало и так же легко теряет. Вечный бездушный транзит пустых масок, скомбинированных модных идей, летучих безжизненных видений там, где была душа, – вот чем страшна для художника потеря Родины в самом себе. Страшная это месть художнику…
Я не ханжа. Достаточно побывал за разными границами. Но – что такое патриотизм? В переводе с латыни это преданность Родине – земле отцов, Отечеству. И когда меня уговаривают остаться за рубежом: подпишите, мол, договор, и предлагают хорошие деньги, – как я могу согласиться? Я на земле своих предков – корнями. Мне сложно больше двух недель прожить в любой другой стране, у меня начинается аллергия. Я просто хочу домой. И самыми сильными чувствами, которые я вывез оттуда, были любовь к своей стране, боль за нее и сострадание. Сострадание – чувство, к которому я во многом шел от Достоевского. В значительной мере – от него.
Среди сегодняшних мастеров слова эталон для меня – Валентин Распутин. Я встречался с ним. Это государственный человек, очень талантливый писатель. Я воспитывался на произведениях Валентина – “Последний срок”, “Прощание с Матерой”, на его рассказах. Мне нравятся его человеческие качества. В момент замышлявшегося поворота сибирских рек – а это было бы все равно что нашу кровь заставить течь в обратном направлении – только небольшая группа писателей против этого варварства поднялась. Михаил Алексеев, Василий Белов, Владимир Солоухин, Федор Абрамов и Валентин Распутин открыли глаза всей России. И благодаря им все поняли, что хотели с нашей страной сотворить, какую экологическую катастрофу планировали. Вот эта позиция – она близка и дорога мне. Близка гражданская позиция Алексея Петренко, Влада Заманского (фильм “Проверка на дорогах”), Никиты Михалкова, Георгия Жженова, Евгения Матвеева.
Они умеют сострадать. Сострадать – значит принимать чужую боль как свою, будь то человек, покинутая деревня, разрушенный палисадник. Очень люблю за это настоящего художника Николая Рубцова. Его стихи доходят до сердца каждого русского человека правдой сострадания.
Читать дальше
