Было уже довольно поздно, и мне пора было возвращаться домой в село Конь-Колодезь соседнего района. “Волга”, наверное, уже ждала меня на спуске к источнику, а водитель, нетерпеливо посматривая на часы, поносил меня за медлительность. У него хозяйство, земля, жук колорадский, паразит, замучил, свиноматка на сносях… Жизнь! Поесть-то все любят!
Я поднял руку, чтобы узнать время, но на запястье у меня часов не оказалось. Часы были дорогие, японские, настоящий “Ориент”, игрушка, а не часы. Автоматический подзавод, водонепроницаемые — неоценимая вещь. Браслет с титановым напылением. Жалко, одним словом.
После меня в купальню прошла большая группа женщин. Ждать, пока они покинут купальню, и пошарить в раздевалке — безнадежное дело. Мне ничего не оставалось, как, вздохнув, направиться к машине.
Ну да ладно! Забытая вещь — примета скорого возвращения, что меня несколько утешило. Мне действительно очень хотелось побывать еще здесь, надышаться, наглядеться, омыть задубелую в грехе душу, потешить ее, освободить от узды повседневности, будней, отпустить на праздник.
Позади я услышал какой-то возглас. Оглянулся. Меня догнала немолодая запыхавшаяся на подъеме паломница и почему-то взяла за руку. Я в смущении остановился. Денег у меня не оставалось, и мне нечего было дать ей. Однако она ничего не просила, а лишь вопросительно заглянула мне в глаза и вложила в ладонь мою заграничную игрушку с текучим браслетом. Непотопляемый хронометр! Мой броневик! Моя похвальба!
— Господь надоумил. Часы-то, никак, дорогие. Чьи бы это? Глядь, а вы руку трете, хотели время посмотреть, а рука-то пустая. Сокрушаетесь, поди.
Мне нечем было отблагодарить старую женщину, и я прикоснулся губами к тыльной стороне ее ладони, сухой и жухлой, как осенний лист.
Женщина, как от ожога, отдернула руку и часто-часто перекрестила меня.
— Что вы? Что вы? Христос с вами! Разве так можно? Дай вам Бог здоровья! Не теряйте больше ничего. До свидания!
В лице ее я увидел что-то материнское, и сердце мое сжалось от воспоминаний. Я никогда не целовал руку матери. Да и сыновней любовью ее не баловал. Молодость эгоистична. Поздно осознаешь это. Слишком поздно…
Вопреки моим ожиданиям, приятель спал, растянувшись поперек салона административной “Волги”. Ноги его, согнутые в коленях, безвольно свисали в придорожную полынь, которая золотой пыльцой окропила его мятые джинсы. Сама медоносная пора. Мне было жаль будить друга. Я огляделся по сторонам. Над Задонском солнце, уходя, затеплило свечку над звонницей Богородичного храма. Кованый крест ярко горел под голубой ризницей неба. Свеча нетленная…
Елена Мочалова • Пережогины. История купеческой фамилии (Наш современник N8 2003)
Елена Мочалова
ПЕРЕЖОГИНЫ.
История купеческой фамилии
В начале пути
Иван Иванович Пережогин, крупный промышленник, почетный гражданин Сызрани, родился в 1828 году в селе Траханиотово Кузнецкого уезда Саратовской губернии в семье государственного крестьянина.
Молодого человека, видимо, не лишенного амбиций “выйти в люди”, влечет богатая Сызрань — крупнейший уездный город правобережья Волги с широкими ярмарками, удобными пристанями, развитой торговой инфраструктурой.
Размах, богатство, славу могло дать хлебное дело. Климатические условия, транспортные магистрали, кормилица Волга — все это помогало людям предприимчивым, смекалистым, с широким хозяйственным кругозором наращивать свои капиталы и развиваться.
Видится еще один факт, способствующий деловой активности Пережогина. Его вероисповедание. Для автора этих строк еще не нашел своего разрешения вопрос, был ли Иван Иванович от рождения старообрядцем, или он перешел в эту веру в Сызрани, чтобы было проще устраивать свои дела. Ведь “отцами города” здесь были купцы-старообрядцы, которые чужаков не любили и не пускали в свой бизнес. Тогда как “своим” предоставляли льготные кредиты... Возможно, из этого источника Пережогин и получил средства на открытие своего дела. Но и это — лишь догадки.
Чудо-мельница, или о том, как Иван Иванович Пережогин поднимал экономику страны
К 1872 году наш герой торгует уже хлебными товарами в Сызрани, Рыбинске и по другим волжским городам; по железной дороге везет товар в Кузнецк, Пензу, Москву, Петербург, Ригу.
Годовой оборот достигает полутора миллионов рублей. Причем товар Пережогин покупает исключительно за наличные. Продает в кредит на векселя на сумму до пятисот тысяч рублей, остальное — тоже за “живые” деньги.
Читать дальше
