Письмо Лесли Стивену от 8 января 1896 г.
Который умеет себя вести (фр.)
Я привожу эти строчки не в качестве примера хороших стихов. Они написаны крайне небрежно. Четвертая строка чрезвычайно неуклюжа, шестая содержит напыщенный повтор. Выражение "избежать облака человеческой судьбы" нельзя назвать удачным. Тире, дважды использовано в конце строки, — симптом слабости, так же как и невыносимая манера Арнольда выделять слова курсивом.
О худших произведениях Арнольда можно сказать то же самое, что было сказано о таких же произведениях худшего писателя: что он лепил свои стихи как попало, Считая, что главное — чтоб рифмовалось и грохотало. Конечно, мы не судим об Арнольде — поэте по подобным излияниям, но нет ничего удивительного в том, что у нас складывается невысокое мнение о его самокритичности. Он мог их и не печатать.
См.: "Арнольд и Пейтер" в "Избранных эссе".
Он был столь же спокоен в своем безверии, сколь мистик в своей вере. (фр.)
Практически то же различие, правда, более тонко и проницательно, чем у Арнольда, проводится Хаусманом в его "Имени и природе поэзии". Самая новая и радикальная классификация в том же духе принадлежит Герберту Риду и уже приводилась нами.
Когда эта книга готовилась к печати, я с глубоким прискорбием узнал о безвременной кончине аббата Бремоца. Очень жаль, что он так и не успел закончить работу над "Histoire du sentiment religieux en France".
Тот факт, что Джонсон работал большей частью на заказ, свидетельствует лишь о том, что такое историческое сознание уже сложилось.
См. его "Mencius on the Mind". Есть такое выражение, когда мы говорим о ком-то: "Это не наш человек"; возможно, что и в утверждении Ричардса слово "нас" так же представляет собой некоторое ограниченное число избранных.
Изд. 2-е. — С. 290.
Приведенному отрывку предшествует длительное и очень важное обсуждение конфуцианской концепции "искренности", заслуживающее внимательного прочтения. Стоит также отметить, что интерес Ричардса к китайской философии разделяли Эзра Паунд и покойный Ирвинг Бэббит. Исследование этого общего для трех совершенно разных мыслителей интереса представляется мне весьма благодарным делом. По крайней мере, он с очевидностью показывает отход от христианской традиции. В мышлении всех троих, как мне кажется, можно обнаружить интересные сходства.
Что-то в духе "религии без откровения", представителем которой еще в большей степени, чем Джулиан Хаксли, был Иммануил Кант. Об опытах Канта (оказавших огромное влияние на более позднюю немецкую теологию) см. замечательный пассаж у А.Э.Тэйлора в "Вере моралиста" (том II, гл. II.).
Можно отметить также несколько интересных статей Эдмунда Уилсона в " The New Republic ", написанных в полемике, если я не ошибаюсь, с Майклом Голдом. Сожалею, что не могу дать более точной ссылки. Большая часть книги Троцкого не представляет большого интереса для тех, кто не знаком с современными русскими авторами: у них непременно возникнет подозрение, что короли у Троцкого голые.
Идея списка запрещенных книг, опробованная римлянами и коммунистами, кажется мне в принципе здравой. Весь вопрос в том, а) насколько добродетельны и универсальны мотивы, и б) насколько высок интеллектуальный уровень исполнителей.
Который, как мне кажется, не объясняет ситуации. Предположим, что это было исходным побуждающим мотивом (даже в "Гофолии"). Точное изложение ситуации должно быть более подробным; так как мы не можем интересоваться только тем, что происходило в голове поэта, не интересуясь в то же время состоянием общества в целом.
Средний путь, средний курс. (лат.)
Лучший анализ слабостей поэзии Йейтса из известных мне содержится в "Науке и поэзии" Ричардса. Однако я считаю, что Ричардс не вполне оценил позднее творчество Йейтса.
В подтверждение своего собственного опыта мне бы хотелось привести цитату из "Имени и природы поэзии" Хаусмана: "Одним словом, я думаю, что создание поэзии, на его первом этапе, — это более пассивный и непроизвольный, нежели активный по своему характеру процесс, и если бы мне пришлось не давать определение поэзии, а определить класс явлений, к которому она относится, я бы назвал ее секрецией; естественной секрецией, как скипидар в пихтовом дереве, или болезненной секрецией, как жемчуг в устрице. Думаю, что мой собственный случай, хотя, может быть, я занимаюсь этим не так умело, как устрица, сравним именно с последней; так как я редко писал стихи не будучи несколько нездоров, и ощущения, хотя и приятные, были, как правило, волнующими и утомительными". Мне тем более приятно цитировать Хаусмана потому, что я прочел его работу уже после того, как были написаны мои собственные строки.
Читать дальше