Евгений Стригин - Эра дракона

С Японией в то время вообще не было проблем. «Первая половина XVII в., когда Япония вступила в полосу длительной изоляции и ее жителям было запрещено совершать длительные плавания, стала как раз временем, когда русские в процессе присоединения Восточной Сибири к российским владениям вышли к Охотскому морю» [36] Кузнецов Ю. Д., Навлицкая Г. Б., Сырицын И. М. История Японии М.: Высшая школа, 1988. С. 143–144. .

Проблема заключалась только в том, что Япония не желала общаться с Россией. Впрочем, не только с ней.

Корея находилась немного дальше от русских землепроходцев. Да и была слишком занята внутренними проблемами. С корейцами мы никогда не воевали. Ни тогда, во время расширения России, ни после того, как государственные границы России на Дальнем Востоке были определены.

Определены и заселены. «Все необъятное левое побережье Амура и берег Тихого океана, вплоть до залива Петра Великого были присоединены графом Муравьевым почти против воли петербургских властей — во всяком случае, без какой-либо значительной помощи с их стороны. Когда Муравьев задумал смелый план овладеть великой рекой, южное положение и плодородные берега которой в течение двух столетий манили сибиряков, когда он решил, прежде чем Япония откроется для Европы, занять для России прочное положение на берегу Тихого океана и вступить таким образом в сношения с Соединенными Штатами, против генерал-губернатора ополчился почти все в Петербурге… Муравьеву поэтому оставалось действовать на собственный страх и рассчитывать при выполнении грандиозного предприятия лишь на те скудные средства, которые могла доставить слабо населенная Восточная Сибирь. Кроме того, приходилось действовать как можно скорее, чтобы возможному протесту западноевропейских дипломатов противопоставить «свершившийся факт» [37] Кропоткин П. А. Записки революционера. М.: Мысль, 1990. С. 172–173. .

Впрочем, Петербург порой тоже проявлял желание закрепить за собой новые восточные земли.

Российское правительство неоднократно предпринимало меры по стимулированию переселения жителей европейской части страны на Дальний Восток, понимая, что это — необходимое условие закрепления на берегах Тихого океана. Одновременно предпринимались и меры по размещения хотя бы небольших вооруженных сил, способных защитить российский Дальний Восток, на который уже посматривали старые европейские конкуренты России.

Таким путем Россия приобрела земли, которые в настоящее время позволяют ей даже после трагичного распада страны в 1991 году, оставаться географическим гигантом, имеющим стратегически важные запасы природных ресурсов и занимающим важнейшее положение в Евразии.

«Сибирь и Дальний Восток — это будущее России в новом веке», — написал в 2006 году Дмитрий Рогозин [38] Рогозин Д. О. Враг народа. М.: Алгоритм, 2006. С. 298. .

А пока… Именно Сибирью и Дальним Востоком пахнет богатствопочти всех современных российских олигархов. Именно это богатство они кладут в свой бездонный карман. Немного делятся с Кремлем, который чуть-чуть дает для обустройства местного населения азиатской России. Основные производители живут в российской Азии, основные потребители за рубежом, а хозяева — в Москве. Это пока в Москве, а некоторые уже не только душей, но и телом перебрались в милый их сердцу Запад.

Но это мы о нынешних временах, а пока о них еще рано говорить. Вернемся к более старым временам.

Почему разговор о наших современных дальневосточных соседях мы начали издалека? Все просто. Без прошлого нет настоящею и нет будущего. «Через ушедших людей, их дела и дни мы убеждаемся, что прошлое не прошло.Мы живем в нем, сами того не замечая, оно в нас — в нашем мировоззрении, нравственных нормах, каждодневных мыслях, чувствах, поступках, образе жизни, языке, наследственных — от деда к внуку — привычках, и от человека лично, а также общества, в котором он живет, зависит степень его духовного родства с предками…» [39] «Роман-газета», 1982, № 16, с. 16.

Просто и ясно, но некоторые любят читать сложные научные тексты. Мы предоставим им такую возможность: «Самосознание каждой этнической общности хранит в своей памяти историю народа, как драгоценную реликвию. Обращение живущих поколений к своей исторической традиции — явление вполне реальное и закономерное, свойственное многим народам. Общественные классы, государственные деятели и политические лидеры часто черпают в традициях уверенность не только в законности своего рождения, но и в праве на настоящее и будущее. Особенно ярко проявляется эта закономерность на переломных этапах истории» [40] У Хань. Жизнеописание Чжу Юаньчжана. М.: Прогресс, 1980. С. 8. .