Виктор Гюго - Наполеон малый

Хитрость; мы уже отмечали это основное качество Луи Бонапарта, но не мешает разобраться в нем более подробно.

В воззвании 27 ноября 1848 года он заявил своим согражданам:

«Я считаю себя обязанным поделиться с вами моими чувствами и моими убеждениями. Пусть между вами и мной не будет ничего недоговоренного. Я не честолюбец… Я воспитывался в свободных странах, в школе страданий, я навсегда останусь верным долгу, который будет предписан мне голосами избравших меня и волей высокого Собрания.

Я сочту долгом чести передать по истечении четырех лет моему преемнику укрепленную власть, ничем не нарушенную свободу, подлинные успехи общественного развития».

31 декабря 1849 года в своем первом официальном письме Национальному собранию он писал: «Я хочу быть достойным доверия нации, охраняя конституцию, коей я присягнул ». 12 ноября 1850 года в своем втором письме, с которым он должен ежегодно обращаться к Собранию, он говорил: «Если в конституции есть недостатки и опасные неточности, вы вправе открыть на них глаза народу; но я, связанный своей присягой , должен строго держаться в предначертанных ею границах». 4 сентября того же года в Канне он говорил: «Когда повсюду наблюдается рост благосостояния, всякий, кто осмелился бы затормозить этот подъем, посягнув на существующий порядок вещей , поистине был бы преступником». Незадолго до 22 июля 1849 года, в день торжественного открытия Сен-Кантенской железной дороги, он поехал в Гам, бил себя в грудь, вспоминая свою авантюру в Булони, и произнес следующие торжественные слова:

«Теперь, когда я, избранный Францией, стал законным главою этой великой нации, мне не пристало гордиться тем, что я был заключен в тюрьму за преступление против законной власти .

Когда посмотришь, сколько неисчислимых бедствий влекут за собой даже самые справедливые революции, трудно представить себе, как можно решиться взять на себя ужасную ответственность и замыслить переворот . Поэтому я не жалею, что мне пришлось шестилетним заключением искупить здесь мое дерзкое выступление против законов моей родины , и радуюсь, что в тех самых местах, где я когда-то страдал, я могу провозгласить тост в честь людей, которые, независимо от их убеждений, полны решимости уважать законы своей страны ».

И, произнося эти слова, он не переставал лелеять, как он потом доказал это, тайную мысль, записанную им в этой самой Гамской тюрьме: «Великие предприятия редко удаются с первого раза». [12] «Исторические фрагменты».

Около половины ноября 1851 года депутат Ф., сторонник Елисейского дворца, обедал у Бонапарта.

— Что говорят в Париже и в Собрании? — спросил президент у депутата.

— Говорят пустое, принц!

— Но все-таки?

— Да говорят…

— О чем же?

— О перевороте.

— И в Собрании верят этому?

— Как будто бы да, принц.

— А вы?

— Я? Отнюдь.

Луи Бонапарт горячо пожал обе руки Ф. и сказал ему растроганно:

— Благодарю вас, господин Ф.; по крайней мере хоть вы не считаете меня мошенником!

Это происходило за две недели до Второго декабря.

А в это время, и даже в этот самый момент, по признанию сообщника Бонапарта Мопа, уже готовили камеры в тюрьме Мазас.

Деньги — вот другая сила, на которую опирался Бонапарт.

Приведем факты, доказанные юридически на страсбургском и булонском судебных процессах.

30 октября 1836 года в Страсбурге полковник Водре, сообщник Бонапарта, поручает унтер-офицерам 4-го артиллерийского полка «раздать канонирам каждой батареи по два золотых».

5 августа 1840 года, выйдя в море на зафрахтованном им пакетботе «Город Эдинбург», Бонапарт созывает своих слуг, шестьдесят несчастных простофиль, которых он обманул, сказав им, что отправляется в увеселительную экскурсию в Гамбург; взобравшись на одну из своих карет, установленных на палубе, он произносит речь, посвящает слуг в свой проект, тут же раздает солдатские мундиры для этого маскарада и дарит по сто франков на душу. Затем он подпаивает их. Немного разгула не вредит великим предприятиям. «Я видел, — говорит, выступая перед судом в Палате пэров свидетель Гоббс, корабельный юнга, [13] Палата пэров. Свидетельские показания, стр. 94. — я видел в каюте много денег. Мне показалось, что пассажиры читают какие-то напечатанные листки… Пассажиры всю ночь пили и ели. Я только и делал, что откупоривал бутылки и подавал закуску». После юнги выступил с показаниями капитан. Следователь спросил капитана Кроу: «Вы видели, что пассажиры пили?» Кроу: «Очень много, я в жизни ничего подобного не видел». [14] Там же, стр. 75, см. также стр. 81, 88—94