Александр Афанасьев - Уральский узел

Вторая причина — у меня в руках была не только лицензия, но и пакет технологий, благодаря которым появлялась уверенность, что Бажену мы все же разбурим.

Первая — плазмобур, я нашёл его в Новосибирске. О технологии больше говорить ничего не буду, скажу для чего он нужен. При добыче нефти главное — скважины. По одним — подаётся буровой раствор, по другим — на поверхность идёт скважинная жидкость, которая будет нефтью только после очистки. Даже при разработке классического месторождения требуются десятки скважин. При разработке сланца их нужны сотни. А Бажена — это даже не сланец, это скорее битуминозные пески. Их разрабатывают только в Канаде, открытым способом — прорыли карьер и грузят на самосвалы, а потом вытапливают нефть — для получения четырёх баррелей нефти при вытапливании сжигают один. А нам — надо добыть нефть не с поверхности как в Канаде — а с двухкилометровой глубины. Нужны будут сотни скважин, а плазмобур — позволяет сократить себестоимость одной примерно втрое. Это первое. И второе — в Техасе я не только встречался с людьми — но и через подставных лицу скупил кое-какие разорившиеся фирмы, со всеми их патентами и технологиями. И людьми, готовыми ехать в Сибирь и разбуривать самое большое месторождение в мире. Как добывать твёрдую нефть из глубины — технология была только у немцев: они нагнетают в глубины земли пар с температурой триста — четыреста градусов. А среди купленных мною патентов — было разжижение пластов с помощью специальных, искусственно выведенных бактерий. Прелесть их в том, что их не надо подавать постоянно. Их надо только запустить — а дальше они будут размножаться сами.

Таким образом, по моим прикидкам даже с учётом необходимости строительства инфраструктуры с нуля — мы начнём добычу с себестоимостью примерно шестьдесят — шестьдесят пять долларов за баррель. Это если не строить трубу. Дальше — её строить придётся, но с разбуриванием все новых и новых участков, отработкой технологий и окупанием первоначальных вложений — себестоимость упадёт до сорока. Если не ниже. Я всё-таки изучил вопрос, причём изучил тщательно. Когда саудиты, надеясь угробить американские наработки по сланцу, начали сознательно ронять цену нефти — они и не думали о том, что американцы так быстро адаптируются. Конечно, добыча упала, многие ушли с рынка, многие обанкротились. Но остались самые эффективные. Я сидел в Хьюстоне, в Далласе, разговаривал с простыми инженерами — они мне сказали, что за полтора года им удалось снизить себестоимость добычи на 10–15 долларов. И там где собственники участков пошли навстречу по арендной плате — они продолжали бурить. Так что саудиты — навредили сами себе, получается.

Но это все частности.

Денег на то, чтобы в одиночку реализовать такой огромный проект — у меня не было. Но у меня были лицензии и пакет технологий. И договорённость, что политических проблем, связанных с запуском иностранцев — не будет. В какой-то степени — это операция по прорыву технологической блокады, она выгодна всем. Том — уже финансировал мои… скажем так не совсем соответствующие санкционному режиму операции через мою дочку в Астане. И не только в моих интересах. Казахстан — тоже добывает и нефть, и полезные ископаемые. И там тоже — есть сланцевый потенциал. Санкционный режим ничего не дал — только создал ещё одну возможность для заработка, не более того.

Но теперь — вопрос принципиальный, делать это из-под полы не получится. Слишком велики объёмы.

— И что думаешь?

— Сырьё — сейчас не в фокусе внимания, Владимир

— Когда оно будет в фокусе внимания — будет уже поздно, и ты это знаешь. Ты не хуже меня знаешь, каков инвестиционный цикл в нефтянке. Несколько лет.

— Да. Но инвесторы как перепуганное стадо.

— Ты сам меня учил — будь первым.

— Конечно. Только вот их я не учил. А если и учить… все бесполезно.

Том почесал бородку, делающую его похожим на кардинала Ришелье

— Роад-шоу [2] Тур с презентацией проекта в крупнейших бизнес-городах мира. мы устроить не можем, так?

— Какое роад-шоу?! — возмутился я

— Это ещё сложнее. Тем более речь идёт о России.

— Нефть есть нефть — напомнил я — и только Господу решать, где она будет.

— Да я понимаю…

— И я пойму, если кому-то больше нравится финансировать ближневосточных людоедов. Том, хватит. В чем дело?

— Что?

— Ты сегодня как в воду опущенный.

— Что значит «в воду опущенный»

— Как будто с тебя слезли штаны на скачках в Аскоте.