Виктор Суворов - Спецназ

Ракеты и авиация также атакуются при помощи снайперских винтовок и гранатометов различных типов. Одно отверстие от пули в ракете или самолете может вывести их из строя. Если он не может поразить свою цель на расстоянии, командир группы будет атаковать, обычно с двух сторон. Его заместитель идет в атаку с группой людей с одной стороны, стараясь создавать как можно больше шума и стрельбы, тогда как другая группа, которую ведет командир, будет продвигаться бесшумно, как можно ближе к объекту. Понятно, что атака хорошо охраняемого объекта небольшой группой спецназа является самоубийством. Но спецназ сделает это. Очевидно, что даже безуспешная атака на готовую к старту ракету заставит противника проверить всю ракету и обслуживающее ее оборудование на повреждения. Это может задержать пуск ракеты на те несколько важных часов, которых в ядерной войне будет совершенно достаточно, чтобы изменить ход сражения.

Если мы описываем современного пехотинца в бою и на этом останавливаемся, то, хотя описание и точно, но картина будет неполной. Современный пехотинец не может быть описан независимо, поскольку он никогда не действует независимо. Он воюет в тесном взаимодействии с танками; ему прокладывают дорогу саперы; артиллерия и Военно-воздушные силы работают в его интересах; в бою он может быть поддержан боевыми вертолетами; впереди него разведывательные и парашютные подразделения; а позади него огромная организация для его поддержки и обслуживания, от снабжения боеприпасами до быстрой эвакуации раненых.

Чтобы понять силу спецназа, необходимо помнить, что спецназ, прежде всего – разведка, силы для сбора и передачи командирам информации, на которую командиры немедленно реагируют. Мощь этих разведывательных сил зиждется на том, что позади их – все ядерное могущество СССР. Вполне может быть, что перед появлением спецназа на вражеской территории уже произведен ядерный удар, и, несмотря, на существующую опасность, это значительно улучшает положение боевых групп, поскольку противника они, конечно, не собираются беспокоить. В других условиях группы появятся на вражеской территории и соберут информацию, необходимую советскому командованию или дополнят ее подробностями, которые обеспечат незамедлительный следующий ядерный удар. Теоретически считается, что ядерный удар, наносимый в непосредственной близости с группой спецназа, является спасением для нее. Когда вокруг огонь и руины, состояние паники и все, что обычно происходит в этой связи, группа может действовать более открыто без боязни быть схваченной.

Точно так же советское командование может выбрать использование других вооружений перед началом действий спецназа или немедленно после приземления группы: химическое оружие, воздушные атаки или обстрел побережья артиллерией флота. Здесь работает принцип взаимодействия. Такие действия дают группе спецназа огромную моральную и психическую поддержку. В свою очередь, действия группы в данной зоне и обеспечиваемая ею информация делают удары Советских Вооруженных Сил более точными и эффективными.

Во время войны взаимодействие является наиболее зависимой формой сотрудничества. Например, командир фронта узнал от своей агентурной сети (второе отделение 2-го Управления Штаба Фронта) или от других источников, что в данной области находится важный, но мобильный объект, который меняет свои позиции. Он поручает одному из своих воздушных подразделений уничтожить этот объект. Группе (или группам) спецназа поручается найти этот объект для авиадивизии. Связь между группами и авиадивизией лучше поддерживать не через штаб фронта, а напрямую. Командиру авиадивизии очень коротко докладывают, что обнаружили посланные группы, а они затем подчиняются его командам. Их выбрасывают в тыл противника, и, пока они выполняют задание, они поддерживают контакт со штабом своей дивизии. После удара по объекту группа спецназа – если она выжила – немедленно возвращается в непосредственное подчинение штаба фронта, оставаясь в таком положении, пока ее не понадобится передать по решению командира фронта под командование кому-то еще.

Прямое взаимодействие является краеугольным камнем советской стратегии и широко практикуется на учениях, особенно на стратегическом уровне (см. Дополнение Д по организации спецназа на стратегическом уровне), когда группы спецназа из полков профессиональных спортсменов подчиняются командирам, например, стратегических ракетных войск или стратегической (дальнего действия) авиации.