Юлия Юзик: Бесланский словарь

А рядом со мной сидела женщина… Она старалась на меня не смотреть, отворачивалась к окну все время… Но, знаете, я про себя тут же отметила, что внешность у нее славянская. Высокая, светлые волосы… Как будто крашеные — потому что корни волос были значительно темнее. И, знаете… прическа у нее такая была… без затей, просто срезанные до плеч волосы.

И эта женщина показалась мне какой-то неопрятной… Не скажешь, что она была такая же грязная, как мы — те, кто сидели в зале, — ну, мы же в саже, копоти, крови были, дети писались под себя… Боже, как мы воняли! От нее, конечно, не пахло так, но все же было в ней что-то неряшливое, несвежее… Как будто она долго не мылась… Или долго не меняла одежду… Понимаете, когда человек не дома ночует, а, например, в гостях, он наутро в несвежей одежде, какой-то помятый, да? Утром такой человек на работу придет, и все сразу заметят, что он ночь не дома провел. Вот и она была такая. Невыспавшаяся, несвежая, неопрятная.

Поэтому, как только ее увидела, я сразу и подумала, что она тоже в школе была.

Подумала я сначала, что она раненая, потом пригляделась: нет, целехонькая, без царапинки. Я так удивилась — чего, думаю, она в машине место занимает, ведь на него можно еще одного раненого посадить. И вперед еще кто-нибудь мог поместиться… А так — здоровые люди, и зачем-то все в машину набились, — вот так я подумала.

И вот эти мысли у меня в голове крутятся-крутятся, и что-то от них совсем страшно стало мне…

Понимаете, когда мы бежали из школы, все люди, которые нас видели, хоть что-то спрашивали нас, что-то говорили… Какие-то эмоции, да?.. Ну, это же понятная человеческая реакция… А тут — ни слова. Ни звука. Даже друг с другом не разговаривают. Зловещая тишина… И машина несется на нечеловеческой скорости…

Смотрю: что-то мы не той дорогой поехали. Есть ведь дорога короче, прямиком к больнице! А они поехали по-другому, в объезд. Сначала через улицу Сигура, потом под мост — прямо по направлению к селу Зильги, наше село, но ближе к ингушской границе. Несутся туда, я-то дорогу эту знаю!.. У меня даже ладони похолодели. Раз — дорога уже милицией перекрыта. Тогда они резко разворачиваются и едут к нефтебазе… Тут я понимаю, что больница их совсем не интересует, что они ищут какой-то выезд… Проезжаем мы нефтебазу и выскакиваем к перекрестку из четырех дорог. Направо — дорога на больницу, остальные три — на БМК, в Фарн и в город. Развилка, словом…

И тут я опять обращаю внимание на эту женщину: ну не дает она мне покоя, что-то в ней меня смущает. Почему молчит все время? Такая спокойная, сидит и вообще ни на что не реагирует. Я решилась с ней заговорить.

— Бы же тоже в школе были? — спрашиваю, а она даже как будто вздрогнула от моего голоса.

Оборачивается и смотрит так на меня странно, слегка прищурившись.

— Не-ет.

И тут же резко отворачивается, и — опять в окно. Затылок ее хорошо запомнила, — всю дорогу только его и видела.

Так она это сказала, что я сразу поняла, что как раз таки была она там. Мой вопрос ее из колеи выбил, что ли. Я сразу думать начала: зачем она врет?

Вот тут-то во мне страх и проснулся! Даже в школе такого ужаса не испытывала. Вопросы самой себе стала задавать. Почему их трое в машине? Кто они такие? Почему всю дорогу молчат? Почему она прятала лицо? Почему мы поехали не той дорогой? Это я потом услышала, что людей вот так в машинах и увозили, прикрываясь ими как щитом, а тогда я только испугалась до полусмерти и сидела, не в силах пошевелиться…

Последний переезд мы с такой скоростью пролетели! Как они машину разогнали! Хотели быстрей проскочить через бугор и рвануть из Беслана, но перед ними стоял отряд милиции, и все три дороги были уже закрыты.

Милиционер прямо перед машиной стоял и сделал знак рукой: «Назад!»

Этот парень, что за рулем, так резко тормознул и развернулся, что я чуть не вылетела через лобовое стекло…

Подлетели они к «скорой», дверь мне открыли, я и выскочила. Ничего больше не успела я увидеть… Даже на номера не успела посмотреть…»

Лидия, заложница

«Больше всего в спортзале я думала о воде. Раньше я никогда не думала, что вода — самое ценное для человека. Без воды мы умирали. В первый день я думала о своей маме, которая осталась дома, и плакала, представив, что будет с ней, если я умру. А на второй и третий день я могла думать только о воде.

Хотя бы глоточек, хотя бы несколько капель!..»

Ирина, заложница.