Юлия Юзик: Бесланский словарь

Она так любила меня… Первого сентября, когда боевики начали загонять людей в школу, я ее потеряла… Бегаю, ищу ее, — нигде, нигде нет… И вдруг слышу: «Мама, мамочка!» Она первой меня нашла. Толпа народу, все давят друг друга, кричат, а она не растерялась, искала меня. Подруга потом рассказала, что она бегала по двору, школе, под дулом автомата, который на нее боевик наставил, и кричала: «Моя мама с ребенком, аккуратней, люди!» Представляете?.. Когда мы нашли друг друга, так спокойно стало. Она прижалась ко мне, обняла меня и Милку и говорит: «Господи, как хорошо, что мы все вместе!»

В первый день пару «Сникерсов» боевики кинули в душевую. Их разделили по крохотному кусочку, — нас всех, женщин с детьми, около двадцати человек было. Смотрю: Алана свой кусочек не ест. Завернула в бумажку и подвинула ко мне.

— Алана, ты что делаешь? Ты почему не ешь?

А сама-то уже поняла, что она к этому кусочку не притронется, — мне оставила. Смотрит на меня жалобно.

— Мама, ты Лялю грудью кормишь, тебе это нужнее. Умоляю, скушай!

Так и остался этот кусочек ничейным. Как это, у своего ребенка кусок забрать? И она его съесть не смогла — мне оставила.

В первую ночь мы не спали: дети плакали, сами в диком напряжении, растерянности. Никто не знал, чего ждать. Смерти или освобождения. Но уже было какое-то страшное предчувствие, что все равно кому-то придется погибнуть. Такие страшные мысли… Прячешь их в себе, а лицо все выдает…

Аланка смотрела на меня, смотрела, а потом вдруг спросила:

— Мама, а если бы тебе пришлось выбирать, чью жизнь спасти, твою или твоей мамы, ты бы что выбрала?

— Жизнь моей мамы, Алана.

— И я тоже. Твоя жизнь для меня дороже моей, — она так серьезно посмотрела мне в глаза.

Понимаете? Я вот только сейчас поняла смысл ее вопроса. Что она хотела этим сказать. Там, в спортзале, она для себя сделала выбор, чье спасение для нее дороже. Она отдала его мне. Если бы сто раз ей предложили на выбор — спасти свою жизнь или мою, она все сто раз выбрала бы мою.

Там, в спортзале, мы столкнулись с такими философскими вопросами, которые здесь могли себе и не задать. В чем смысл жизни? За что мы страдаем? Я раньше, много лет назад, думала, что ничего выше и дороже самой жизни нет. Я любила жизнь, весну, когда распускаются цветы, этот воздух, это небо, — я думала, что весна и есть само воплощение могущества жизни… Когда-то я любила своего мужа и думала, что ничего дороже этой любви нет на свете…

И вдруг — если можно сказать «вдруг» — вторые сутки сидения в спортзале, — я понимаю, что дороже всего Для меня жизнь другого человека!

Жизнь моей дочери. Еще тогда, в роддоме, когда датчики потеряли пульс ее сердца, я готова была пожертвовать своей жизнью ради ее жизни. Еще тогда, когда она была в моей утробе, когда я даже не видела ее.

А спустя почти десять лет — самых лучших, самых счастливых лет моей жизни, — когда она вросла в мою Жизнь, в мою плоть, мои сны и воспоминания?!

Лишить меня ее, вырезать из меня, забрать?

Невозможно! Я не вынесу этого! Бог, наверное, не простил мне этого эгоизма. Ведь тогда, в спортзале, я больше всего боялась потерять ее потому, что боялась не выдержать страданий.

Ее выбор был честнее, вы понимаете? Она не страданий боялась. Для нее моя жизнь была дороже собственной, вот и все.

Ребенок, десятилетний ребенок, задал мне извечный философский вопрос: что самое дорогое в жизни? И сам нашел на него ответ: жизнь другого человека. И моим ответом она только утвердилась в правильности своего выбора. Она словно завещала мне жить без нее, сказав: ты же понимаешь, я сделала правильный выбор, не жалей ни о чем…

А я?.. Помните, у Достоевского: «Я боюсь оказаться недостойным своих мучений»… Что-то подобное произошло со мной… Спортзал — великое испытание для всех нас, мы вышли оттуда другими — не теми, что вошли в него. Мы, взрослые, не оправдали надежд, возложенных на самих себя.

Мы думали, что мы сильнее, умнее, мудрее, чем мы есть, а оказались мельче… Мельче речного дна…

Одна женщина рассказывала, как она прятала от боевиков бутылку воды. Говорит: от боевиков, а ведь и от мучимых жаждой детей прятала… Пила из нее одна. Потом у нее были силы бежать при штурме.

Я же говорю: мельче речного дна…

Твоя жизнь или жизнь другого человека? Перед этим выбором она поставила меня на вторые сутки… Вторые сутки… Момент истины…

Когда выводили женщин с грудными детьми, я смогла выйти оттуда, оставив ее в спортзале!.. Оставить ее там… Я до сих пор не могу понять, как это могло произойти?! (Закрывает лицо руками.) До сих пор не могу говорить об этом… (Долго плачет.)