неизвестен Автор - Из-под глыб (Сборник статей, Часть 2)

4

Попытки исторического воплощения (под лозунгом интернационализма) этой гибельной абстракции всегда приводили к калечению, к слому живой реальности, порождая реакции, не менее страшные по своим последствиям. Мы имеем в виду так называемый национализм, происхождение которого до сих пор нельзя считать окончательно выясненным. Неверно, конечно, утверждать, что национализм возникает толькокак реакция на угрозу разрушения национальной жизни, хотя именно это по большей части говорят его сторонники. Это означало бы, что он не обладает собственным, а только отраженным бытием и должен исчезать с прекращением вызвавших его условий. Между тем существование национализма в странах, где национальной жизни ничего не угрожает ни извне, ни изнутри, - факт, достаточно хорошо известный из истории, и всякий без труда может вспомнить необходимые здесь примеры. Угроза национальному существованию, всякие виды национального унижения лишь обостряют националистические чувства, но в такие моменты их собственнаяприрода неразличима среди всеобщего национального подъема. И только когда жизнь возвращается в нормальное русло, становятся более или менее отчетливыми очертания этого явления. Национализмнельзя отождествлять с национальным чувством, как это часто делают. Последнее лишь служит для него орудием. Национализм есть прежде всего идеология, воспитывающая сами по себе стихийные национальные инстинкты в определенном направлении. Отправная точка этой идеологии - представление об исключительнойценности племенных особенностей того или иного народа, учение о превосходстве его над всеми другими. В форме эгоистических национальных инстинктов это представление существовало, конечно, и в дохристианском мире; оно способствовало искажению национального самосознания и на христианской почве; однако идеологически оно оформилось в результате разложения и забвения принципиальных установок христианства. Выше мы подробно говорили о том, что для христианства - человечество едино по природе, но множественно в личностях, причем за каждой личностью утверждено абсолютное значение. Подобно универсализму, национализм искажает это соотношение за счет отрицания абсолютности каждой национальной личности, однако приходит к этому своим путем. В отличие от рационалистического или материалистического универсализма, национализм во что бы то ни стало стремится сохранить понятие национальной общности, не поддающейся социологическому разложению. Но поскольку им утрачено сверхсоциологическое христианское понимание этой общности как личности, он вынужден искать ее не над, а подсоциологической поверхностью народной жизни. И национализм находит ее в кровном, родовом единстве нации, и это расово-натуралистическое восприятие кладется в основу собственной идеологии. Из этого расового признака выводятся, как принадлежащие ему по самой природе , все особенности национальной личности, проявившиеся в истории народа, или, вернее, те из них, которые почему-либо кажутся наиболее предпочтительными носителям националистического мировоззрения. Излишне, думается, подробно развивать мысль о том, что этот набор "природных" особенностей всегда исторически ограничен и потому произволен. Достаточно хотя бы вспомнить судьбу известной в прошлом России теории, согласно которой самодержавие и православие составляют извечные атрибутырусской народности и вместе с ней образуют нераздельную триединую святыню. Или же не менее популярное в свое время убеждение, что крепостное право есть неотъемлемая национальная особенность русских (в несколько подновленном виде это убеждение старых русских националистов часто встречается и в наши дни, как на Западе, так и в самой России). Национализм смешивает понятия личности и природы, приписывая природе свойства личности. В результате этого смешения абсолютность национальных личностейпревращается в абсолютность национальных природ, то есть происходит распадение единой природы человечества на множество частныхприрод, причем личность принуждена играть здесь несвойственную ей роль средстваэтого раздробления. В итоге человечество становится механическойсовокупностью внутренне никак не связанных между собою национальных индивидовили особей, лишенных общей меры и находящихся в чисто внешних взаимоотношениях. Национализм, следовательно, - индивидуалистическое антиличностное сознание. Сознание человеком или народом своей личности всегда основано на сознании личностей всех других, на признании абсолютной ценности за любой личностью. Национализм признает такую ценность только за тем народом, в недрах которого он родился, рассматривая остальные как средства или как помехи к достижению данным народом собственных интересов. Поэтому для обращенного вовне национализма не существует никаких нравственно-обязывающих начал, ограничивающих его притязания, а существует лишь внешняя сила, препятствующая их удовлетворению. Отсюда вырастает чрезвычайно характерный для националистической идеологии культ силысобственного государства. Другим важнейшим принципом этой идеологии является забота о внутреннем состоянии нации, понимаемая, однако, вполне специфически. Поскольку, как было сказано, национализм считает характерные особенности народа принадлежащими самой его природе, постольку он настаивает ради их сохранения на биологической чистоте национального типа. Нарушением этой "чистоты" национализм часто склонен объяснять упадок нации, и, напротив, восстановление ее. с его точки зрения, должно служить залогом национального возрождения. Два этих признака: племенная чистота и государственная мощь - национализм рассматривает как необходимые и достаточные условия так называемого "национального здоровья". Все остальные составляющие народной жизни, как, например, религия, культура или политическое устройство, играют по отношению к этим первичным условиям подчиненную служебную роль и не затрагивают основ существования нации, которая объявляется самоцелью.