Орхан Джемаль - Война. Хроника пяти дней - Мирись, мирись, мирись

Мы начали тихо-тихо оценивать наше положение. Мы в больнице Цхинвали, наш статус непонятен, все наши вещи включая документы, телефоны и аппаратуру отобрали ополченцы, мы не знали где находятся тела Саши Климчука и Гиги Чихладзе. До сих пор не очень ясно соображая как мы тут оказались и почему мы живы мы стали осматривать помещение в котором как нам выяснилось придётся провести ещё три дня. Наша палата была отделением большого подвала больницы, кроме нас двоих тут стояло еще 10 коек, в основном уже занятых ранеными осетинами. Света не было, поэтому интерьер дополняли керосиновые лампы стоящий почти у каждой койки.

Мимо ходили ополченцы, время от времени удивлённо посматривая на двух гражданских в углу говорящих на английском. Чуть попозже подошёл врач оперировавший американца, мы разговорились, его звали Костя, это был его первый день на войне и он сидел и курил свою первую пачку сигарет в жизни.

— Кто разбомбил больницу, наши?

— Ну да — наши, то есть нет — ваши, грузины в общем…

— Много погибших, раненных?

— Да, порядочно, нам хватает, лекарства пока есть, да тут понимаешь такая неразбериха мать её, тут даже есть несколько осетин которых осетины же и подстрелили в темноте.

Костя рассказал, что в больнице кроме раненых также собираются и просто мирные жители, толстые бетонные стены подвала наверно были одним из самых безопасных мест в Цхинвали во время ночных обстрелов. Костя сетовал на то что русские запаздывают со входом в Цхинвали «еще чуть-чуть и мы уже не продержимся».

Постепенно «палата» стала наполняться, раненый осетинских ополченцев подводили каждый час, среди них были и абсолютно здоровые, которые просто устали и хотели выспаться в более-менее безопасной обстановке. Один из врачей обещал нам связаться с ОБСЕ, другой сказал, что даст знать если в больницу подъедет какая-нибудь съёмочная группа. В ожидание того другого или третьего прошла ночь 8 августа.

Утро девятого числа не принесло ничего нового кроме новых раненых и странных слухов. Часам к 10 утра я не выдержал и несмотря на предостережения врача вышел в коридор и тут же ввязался в разговор с местными жителями которые почему-то приняли меня за русского журналиста, впрочем у меня не было особого желания их разуверять.

— Посмотри, что они делают, они же детей на улице танками давят.

— А вы видели?

— Нет, но люди говорят.

После минут 20 такой беседы я вернулся на свою койку, ко мне подошла медсестра узнать о нашем самочувствии и вколоть очередную дозу антибиотика. Я пытался узнать, не появлялись ли в больнице журналисты и бывают ли они вообще тут.

— Да, конечно, они часто к нам заходят, сейчас просто все попрятались от обстрелов, вот чуть стихнет и подойдут. Да не бойтесь, вас-то вытащат отсюда скоро, не оставят, а вот с остальными что делать? За ними никто не приедет.

Девушка рассказала, что уже третьи сутки она живёт в больнице со своей пятилетней дочкой, в конце-концов, она стала упрашивать меня забрать её ребёнка, когда нас будут вывозить.

— Я не смогу сделать, не думаю, что вы бы хотели что б ваша дочка поехала с нами.

— Почему вы же в безопасности будете, вы же журналисты.

— Вы правда хотите чтоб ваш ребёнок поехал с нами туда откуда мы приехали?

— Куда туда?

— Туда, в Тбилиси.

Медсестра сразу замолчала, осознав наконец, что несмотря на мой русский я всё же не тот за кого она меня принимала. «Нет, не хочу», сказала она и сразу же ушла. Через несколько часов мне удалось уговорить врача дать мне позвонить с его мобильного. Мобильный как и большинство мобильных телефонов в Южной Осетии был подключён к грузинской сети. Я позвонил матери, сообщил что живой, потом удалось связаться и с друзьями американца.

Как и обещала медсестра как только утихли обстрелы в больнице стали появляться журналисты. Мы давали интервью многим, просили о помощи, коллеги нам сочувствовали но помочь выбраться не могли никак. Украинский репортёр сказал что он сам только и ждёт как бы перебраться в Северную Осетию «Ты же знаешь как тут к украинцам теперь относятся». Подошёл корреспондент русского «News week» —, Орхан Джемаль, оказывается Саша и Гига работали именно на их издание, он пообещал связаться с журналистами в Тбилиси и Москве чтоб дать знать о нашем положении. Вскоре от врачей мы узнали, что как только будет возможность планируется операция по эвакуации раненных из Цхинвали во Владикавказ.

Ближе ко второй половине дня нас навестила Ирина Гаглоева, «руководитель Госкомитета информации и печати Южной Осетии», я её знал ещё будучи в Тбилиси, когда приходилось делать статьи о конфликте, она была единственным источником информации со стороны сепаратистов. Гаглоева громогласно заявила что мы с американцем приехали вместе с грузинскими войсками на бронетранспортёре снимать «победу грузинских войск», она также проинформировала меня и американца что грузины «генетически уродливая» нация и что грузинские солдаты успели за два дня устроить «геноцид осетин». На шум стали собираться проходившие мимо ополченцы, открывшие для себя откуда мы приехали. Один парень, передёрнув затвор калашникова поинтересовался «какого х. я тебя тут лечат» и предложил мне выйти с ним во двор. Подоспевшие врачи смогли успокоить и Гаглоеву и ополченца, но слух о том, что в больнице есть грузин, распространился на все соседние палаты.