Серж Тион - Историческая правда или политическая правда? Дело профессора Форрисона. Спор о газовых камерах

Рассинье сначала стал известен и подвергся критике за то, что осмелился отрицать, что "газовые камеры" были орудием массового убийства. Мы не будем здесь воспроизводить полностью его аргументы и пытаться дать окончательный ответ на этот вопрос. Как и все, мы считали установленным фактом использование "газовых камер" для уничтожения людей в промышленных масштабах. Идея, что можно организовать блеф такого размаха на столь зловещий сюжет, не приходила нам в голову. Однако чтение Рассинье поколебало нашу уверенность. Еще больше потрясли нас дебаты, которые недавно имели место в прессе, точнее способ, которым препятствовали тому, чтобы они состоялись…

Оппоненты играют на уважении к мертвым и к страданиям выживших, а также на всеобщем страхе, как бы не оказаться на стороне палачей. Чтобы их не сочли за покрывателей преступлений, некоторые сами готовы убивать. Здравый смысл, который говорит нам устами Ленина, что нельзя долго обманывать множество людей, подсказывает нам, что в этом деле с "газовыми камерами" что-то неладно. Он говорит нам, что это было бы "слишком грубо", и засыпает на руках у чистой или нечистой совести…

Но разве нет свидетельств депортированных и признаний палачей? Многие люди в самом деле "видели" газовые камеры даже там, где, как теперь установлено, их не было. Но о них говорили повсюду. Что же касается признаний, то они сами по себе недостаточны. Эсэсовцы были побежденными, их иллюзии и их дело рухнули. Над ними довлела угроза казни, и они пытались снять с себя вину, ссылаясь на приказы, которые нельзя было найти, и на план, который они обязаны были выполнять. Услужливость перед следователями во многих случаях вознаграждается. Не будем даже говорить о пытках, хотя их применение в ряде случаев установлено. Пытками, кстати, не сломить людей, которые еще верят в свое дело. Когда же дело провалилось, минимального физического и морального давления достаточно, чтобы раздавить тех, у кого не осталось ничего, кроме желания услужить победителям и инстинкта самосохранения. То, что говорят о Бухарине, можно сказать и о Гессе, коменданте Освенцима, которого держали в тюрьме в Польше и казнили в 1947 году.

Рассинье постарался показать, что документы, на которых основывается вера в существование "газовых камер" и в их использование для уничтожения людей, подозрительны по происхождению и противоречивы, особенно в описаниях убийств в газовых камерах, по сравнению с реальными возможностями подобных операций.

Слухи о "газовых камерах" возникли в концлагерях. Причиною были чрезвычайно высокая смертность среди заключенных, частые пересылки из лагеря в лагерь, практика "отбора", целью которого было отделение нетрудоспособных от массы заключенных, и то, что крематории путали с "газовыми камерами". Свидетельства заключенных показывают, что они верили, что их отправляют в газовые камеры, когда менялось место расположения душа или когда их заставляли идти в больницу, но ничего такого с ними не случалось. Шоковый контраргумент: те, кого действительно уничтожили в газовых камерах, уже не смогли об этом рассказать. Эти слухи были систематизированы после войны, потому что это позволяло членам высшего нацистского руководства снять с себя вину и затушевать свою роль.

Но идеологическое значение "газовых камер" намного превышает частные интересы отдельных лиц. Поэтому нам придется покинуть низменную почву исторических исследований и возвыситься вместе с Жаном Даниэлем до уровня политической философии.

Как пишет издатель "Нувель Обсерватер" в своей редакционной статье от 6 ноября 1978 г. "Забвение запрещено", "кампания началась в 50-х годах с кропотливо написанной книги Поля Рассинье, французского парламентария социалистического толка, который сам недолгое время был в лагере. Самому Ж. Даниэлю кропотливость чужда, он скорее лирик, он не старается опровергнуть Рассинье. Ему достаточно обличить "крестоносцев расизма", которые используют аргументацию Рассинье. Кстати, Рассинье трудно опровергнуть, потому что нацисты — и это самое ужасное — совершили безупречное преступление: "Демоническая мечта Люцифера — технократа была задумана на высшем научном уровне. Разбивка приговоренных на группы, их транспортировка, организация лагерей, отбор для уничтожения — нигде не было никакой импровизации. Не осталось никаких следов: это был адский процесс безупречного преступления. Его специфика это его совершенство, его сущность — его радикализм. Оно внушает магический ужас, взывая к небытию и бесконечности. У расистов есть все основания бояться того, что их в этом обвинят. Это беспрецедентный акт, родившийся из ничего и не ведущий никуда".