Дмитрий Хмельницкий - Виктор Суворов - Главная книга о Второй Мировой

Таким образом, несмотря на очевидные успехи в поиске правды о кануне Великой Отечественной войны, создание его объективной истории требует прояснения еще многих принципиальных моментов. Следование концепции посткоммунистического великодержавия, защищающей агрессивные устремления Сталина, ведет не только к искажению освещения ключевых поворотов его политики, но и не может дать ответа на такой важнейший вопрос, почему Красная Армия, несмотря на свое многократное превосходство, потерпела столь сокрушительное поражение в 1941 г. Рассуждений о роковом просчете советского руководства и неготовности войск к созданию сплошного фронта обороны здесь недостаточно. Подобного рода вопросы вообще не вписываются в эту концепцию, ибо это уже вопросы не о геополитических планах Сталина, а об отношении миллионов красноармейцев к созданному им режиму.

Правде о кануне войны предстоит завоевывать надлежащее место не только в историографии, но ив общественном сознании. Российское общество пока не готово к восприятию такой правды о войне, о чем свидетельствовала его негативная реакция на документальный фильм В. Синельникова «Последний миф» о Викторе Суворове и его книге «Ледокол». И все-таки остается надежда на то, что 9 мая в России когда-нибудь станет не только Днем долгожданного мира, наступившего после кровопролитной войны, Днем памяти о 27 млн. погибших в этой войне, но и напоминанием о нашей слепоте, о том, как не должны строиться отношения власти и общества.

С утверждением, что история Второй мировой войны оболгана, согласятся многие. Тем более согласятся с тем, что оболгана история участия в ней СССР. Но при этом каждый соглашающийся будет иметь в виду свое: один — что лгали до перестройки, другой — что лгут сейчас. Поэтому сразу раскрою карты: я отношусь к той категории людей, про которую Проханов сказал: «…стремятся заплевать красные иконы Победы ядовитой слюной нигилизма» [237].

В начале 1990-х для научных работ по истории Второй мировой войны были характерны резкая критика историографии советского периода и стремление отмежеваться от нее: «…Адепты тоталитаризма по-прежнему пытаются навязать исторические мифы, с тем чтобы вытравить научное знание. Таковым примером является пресловутый десятитомник «История Великой Отечественной войны советского народа. 1941–1945», работа над которым была развернута в соответствии с решением Политбюро ЦК КПСС от 13 августа 1987 года… Десятитомный официальный опус — это целенаправленная диверсия идеологов от КПСС против прозревающего от лжи народа. Это попытка знакомыми средствами реанимировать идею прочности и незыблемости «социалистического» строя… Общественность ждет от историков принципиально нового труда, созданного на основе глубокой переоценки прошлого, а не подправленной модели уже написанного» [238]. Эта тенденция была устойчивой на протяжении нескольких лет, но потом ситуация начала меняться.

Среди ранее не исследовавшихся проблем одной из первых привлекла к себе внимание современных российских историков судьба польских военнопленных в СССР.

Сборник статей «Катынская драма» [239]с участием отечественных исследователей автор предисловия проф. А.О. Чубарьян назвал первым в нашей стране научным изданием, посвященным Катынскому делу. Публикации построены на архивных документах. «…Дела польских офицеров и полицейских, находившихся в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях в декабре 1939 — марте 1940 года, — делает вывод Н. Лебедева, — готовились на рассмотрение Особым совещанием НКВД в апреле — мае 1940 года. Более 15 тысяч польских военнопленных — офицеров и полицейских — были вывезены из Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей и переданы УНКВД Смоленской, Харьковской и Калининской областей. Таким был их последний маршрут, конечными пунктами которого стали Катынь, Медное и 6-й квартал лесопарковой зоны Харькова» [240].

Вывод о «советском следе» сделал и В.К. Абаринов, автор монографии «Катынский лабиринт» [241]. С юридической точки зрения Абаринов оценивает события в Катыни как военное преступление. При этом он ссылается на статью 6 Устава Международного военного трибунала в Нюрнберге, которая говорит о нарушениях законов и обычаев войны, в частности, об убийстве военнопленных. Автор также указывает на то, что Советский Союз был участником Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и к преступлениям против человечности от 26 ноября 1968 года. В декабре 1983 года СССР голосовал за резолюцию 38/99 Генеральной Ассамблеи ООН, согласно которой привлечение к ответственности лиц, виновных в этих преступлениях, является обязательством всех членов международного сообщества.