Петр Фролов - Откровения палача с Лубянки. Кровавые тайны 1937 года

И он внес его, скверно ругающегося и со злобой угрожающего мне, в его комнату…» [41]

Вот такие вот нравы царили в совзагранучреждении. Хотя пьянки только вершина айсберга. Георгий Соломон случайно выяснил, что при заключении сделок сотрудники Гуковского, да и он сам, требовали от потенциальных поставщиков до 40 % вознаграждения от суммы контракта. Так, фирма «Эриксон» попыталась продать Советской России 800 аппаратов Морзе. Первоначальная цена (включая все накладные расходы – транспортировка, упаковка и т. п.) прозвучала как 960 шведских крон за аппарат. А когда коммерсант узнал, что ему не надо платить «откат», то цена сразу же снизилась до 600 шведских крон [42]. И таких примеров можно привести множество.

Другой способ бизнеса Гуковского. Заключение контрактов, внесение предоплаты в размере 50 % – и все… Дальнейшие обязательства не выполнялись. Когда заключенные Гуковским договора изучили профессиональные юристы, то они признали их, мягко говоря, мошенническими [43]. Просто по-другому не могли назвать их юристы-евреи, воспитанные еще при царской власти, но при этом душой болевшие за интересы России. Вот такой вот странный парадокс. Один еврей, из большевиков, активно разворовывает страну, а другие, лишившиеся всего, продолжают защищать родину. Автор в начале книги упоминал, что она посвящена отдельным личностям, а не всем представителям одной национальности.

А вот еще иллюстрация на тему того, как «советские сановники обращались с переданными им для продажи драгоценностями». Снова цитата из мемуаров Георгия Соломона:

«Приведу со слов самого Гуковского, как он получил пакет с разными драгоценнстями. Они были кое-как завернуты в бумажки, никакой описи к пакету не было приложено.

– Вот видите, как мне верят, – хвастался Гуковский. – От меня не потребовали даже расписку в получении, просто взяли и послали весь пакет на мое имя за одной только печатью. Я стал выбирать из пакета камни и изделия, а бумаги выбрасывал в сорную корзину… Ну, вот, через несколько дней мне потребовалось взять из корзины клочок бумаги. Запустил я в нее руку, и вдруг мне попался какой-то твердый предмет, обернутый в бумагу. Я его вытащил. Что такое?.. Хе-хе-хе!.. Это оказалась диадема императрицы Александры Федоровны, хе-хе-хе! Оказалось, что я ее по нечаянности выбросил в корзину, хе-хе-хе!..» [44]

Комментарии излишни.

В мае 1921 года Исидора Гуковского вызвали в Москву. Феликсу Дзержинскому и Иосифу Сталину (последний сильно надавил на Владимира Ленина, требуя отзыва Гуковского) все же удалось хоть что-то сделать в сфере борьбы с «кремлевской мафией», несмотря на активное противодействие Владимира Ленина. Хотя до Москвы «дипломат» не доехал – умер в Ревеле.

Вернемся к рассказу Петра Фролова».

Уже после смерти товарища Сталина Блохин признался мне, что на допросах высокопоставленных «троцкистов» у них, среди прочего, пытались выяснить местонахождение добытых незаконным путем ценностей. Комендант утверждал, что в заграничных банках у Зиновьева, Каменева и других двурушников якобы были припрятаны несметные сокровища…

Многие современные «историки», правозащитники и журналисты в своих публикациях пишут, что почти все попавшие в ГУЛАГ или расстрелянные при Сталине были репрессированы незаконно и подлежат реабилитации как «жертвы тоталитарного режима». На самом деле большинство осужденных пострадало за преступления уголовного (кражи, грабежи, убийства и т. п.) и экономического (взятки, хищения государственной собственности, злоупотребление служебным положением и т. п.), а не политического характера…

Блохин утверждал, что многие из высокопоставленных «троцкистов» должны были быть осуждены по экономическим статьям, и расследовавшие их деятельность чекисты настаивали на этом, но в Политбюро считали иначе. Признаться в том, что многие ближайшие соратники Ленина не выдержали испытание властью и за несколько лет деградировали из революционеров-аскетов в обуржуазившихся политиков-казнокрадов, которые ничем не отличались от царских сановников-кровопийц, руководители СССР не могли. Переломить ситуацию не смог даже товарищ Сталин, который всю жизнь вел скромный образ жизни. Поэтому «троцкисты» были репрессированы по политическим мотивам. Об их преступной деятельности в экономической сфере – не важно, шла речь о вредительстве или казнокрадстве – на суде обвинители старались говорить как можно меньше.