неизвестен Автор - Материалы о толстовцах из сборника 'Возвращение памяти'

и мы сами говорили так, то это вовсе не значит, что мы - секта, что мы скованы какими-то догматами. Мы руководствуемся не догмами, а разумом. Наше понимание жизни совпадает с пониманием Толстого, мы - его единомышленники, а как же рад был Толстой, встречая на пути единомышленника, как дорожил им; и мы дорожили друг другом, но мы - не секта и не партия. Обвинять Толстого

в социальной пассивности могут только люди, не имеющие представления о Толстом или желающие его опорочить. Вряд ли в 19-м я начале 20-го века был в мире человек, так громко, так активно, так бесстрашно откликавшийся на

все больные вопросы своего народа, да и всего мира, как Толстой.

Распространяться об этом не буду: это достаточно отметил Ленин в своих

статьях о Толстом. Да и каждый, познакомившийся с писаниями Толстого, поймет это сам. Может быть, под социальной пассивностью Вы понимаете то,

что Толстой отрицал политическую борьбу и не принял насильственную

революцию? Да, Толстой не соглашался с такой революцией, но, во всяком случае, не потому, что он не желал блага рабочему народу, все его симпатии были на стороне трудящихся, а потому, что знал, что путь насилия не даст народу то, что ему нужно. Он считал насилие недейственным, не достигающим

цели в борьбе за правду и свободу и, главное, противным человеческому

достоинству. ...Когда шла первая мировая война 1914-1918 годов, война

преступная, не нужная народу, миллионы людей всех наций с плачем, проклятьями, но подчинялись своим ничтожным, диким правителям и шли убивать друг друга, и социалисты в том числе, это что, была социальная активность? А в то время во всех странах были люди - единицы, сотни, тысячи, которые

имели мужество открыто, не боясь смерти, сказать в лицо могущественным властителям: "Война нам не нужна, мы не пойдем!" Как по-Вашему, Александр Ильич, эти люди были социально пассивны? Но если бы все люди проявили такую

"пассивность", войны могло бы не быть. Когда в 1914 г. единомышленники

Толстого открыто выступили с воззванием против войны, это тоже была

социальная пассивность? А когда весной 1931 г. сотни единомышленников Толстого снимались с насиженных веками мест с семьями, с малыми детьми, ехали почти без средств в необжитые места Сибири, под открытое небо с одной целью осуществить трудовую жизнь коммуной без "твое" и "мое", на основе взаимной помощи, равенства, без насилия - это тоже социальная пассивность? А если целая огромная страна Индия, не беря оружия в руки, смогла свергнуть

многовековой гнет сильнейшей империалистической державы, это тоже социальная пассивность? И вообще-то говоря, такие понятия, как социальная активность, наука, прогресс, техника, труд даже, еще ничего не говорят, если к ним не добавлено, в какую сторону они направлены - на благо людей или во вред. Теперь о пресловутом непротивлении... Этим Толстой выражал свой протест, возмущение царствовавшим принципом насилия. Насилие положено в основу общественной жизни людей. Насилием одни люди заставляют других работать на себя. Насилием родители "воспитывают" детей и т. д.; и так это въелось в сознание людей, что когда человек говорит простую и ясную истину

о том, что людям, если они считают себя разумными существами, надо отказаться от насилия во всей своей жизни, надо положить в основу уважение к каждому человеку, разум, свободу, а не кулак, то это кажется дико. Под непротивлением надо понимать не какой-то догмат, а такое духовное состояние человека, его сознания, когда он считает для себя невозможным применять к людям кулак и убийство. Ганди называл это - ненасилие. Насилие в настоящее

время еще держится, но уже полностью дискредитировано. Ничего оно не

достигает на пути людей к более нравственной, справедливой жизни...

16 февраля 1978 г. Б. МАЗУРИН

(* А. И. Клибанов - историк, автор книги "Из мира религиозного сектантства.

Встречи. Беседы. Наблюдения". М.: Политиздат, 1974; и др. *) (* Добротолюбов Иоанн (псевдоним Жадаева Василия Харламовича, 1898-1941). *)

Возвращение памяти. Вып. 3. 1997

Заложники совести

(Толстовцы на Соловках) В первых двух выпусках нашего альманаха "Возвращение памяти" (Новосибирск, 1991, 1994) читатели могли познакомиться с материалами, рассказывающими о трагической участи крестьян-толстовцев в годы сталинской диктатуры. Эту

тему продолжает теперь новый документ из рассекреченных фондов Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ) - письмо-ходатайство

В.Г. Черткова, направленное Сталину в феврале 1930 года. Владимир Григорьевич Чертков (1854-1936) был близким другом, доверенным лицом Льва Николаевича Толстого и издателем его произведений. После кончины великого писателя (1910 г.) он многие годы посвятил тому, чтобы творческое наследие