Федор Раззаков - Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики

«Эти парни голодны. Вы отвернетесь на секунду, и с ними уже племянник, а чуть позже уже двое. Сегодня местные парни боятся их. На этих итальяшек нет управы – они добиваются своего. Когда они начинали, то были покладисты и любезны. Но теперь они больше не просят, они требуют...»

С одобрения высших руководителей мафии, ощущавших ослабление своего контроля из-за того, что все больше молодежи нового поколения выражало недовольство и отказывалось выполнять приказы, иммигрантам предоставлялось все более широкое поле деятельности. Им даже позволялось вымогать деньги у местных вымогателей-виртуозов...

Взаимоуважение членов мафии – основное правило старых поколений мафиози – подверглось значительной эрозии в 60-е, 70-е и особенно в первые годы 80-х. Это видно, например, из записанного тайно в 1985 году устного выговора заместителя Гамбино – Анжело Деллакроче одному из своих подчиненных за то, что тот, минуя его, обратился по какому-то вопросу прямо к боссу. «Я не хочу больше иметь с тобой дела, – журил парня Деллакроче. – Понятно? Я не хочу здороваться с тобой. Двадцать лет тому назад такие, как ты, очутились бы в какой-нибудь дыре у черта на куличках...»

«Ты прав», – отвечал кающийся подчиненный. «Ты понимаешь, что я имею в виду? – настаивал Деллакроче. – Нормы поведения меняются, потому что слишком много конфликтов. Люди делают все, что им придет в голову. Они не обучают больше своих подчиненных. Больше нет уважения. Если ты не можешь оставаться искренним, не можешь быть честным со своими друзьями – то забудь обо всем. Ты ничего не добьешься».

Старые руководители мафии, пережившие драматические перемены, сегодня во многом похожи на уставших служащих корпорации. Они встречают каждый новый день с возрастающим желанием уйти в отставку...»

Итак, в конце 80-х в Голливуде созрело желание снять третью часть «Крестного отца». Естественно, все с теми же М. Пьюзо и Ф. Копполой во главе. Но с последним поначалу вышла загвоздка. Дело в том, что это уже был несколько иной Коппола, чем в начале 70-х, когда он только делал свои первые шаги в кинематографе. Во-первых, это был уже знаменитый на весь мир режиссер, обладатель многомиллионного состояния. Во-вторых, он уже иначе смотрел на мафию. Если в период работы над первыми двумя частями «Крестного отца» он, следуя конъюнктуре момента, готов был снять романтическую гангстерскую сагу, как того требовалось его соплеменникам из «Коза Ностры», то теперь он уже стоял на иных позициях. Причем Пьюзо с ним в этом солидаризировался.

За минувшие полтора десятка лет отношение к мафии в Америке изменилось: из любопытно-завороженного оно превратилось в испуганно-презрительное. Во многом этому способствовало разоблачение в СМИ новых «крестных отцов», которые предстали перед обществом в ореоле жестоких и циничных людей. Самым одиозным из этой когорты «крестных отцов» стал босс «семьи» Гамбино Джон Готти. Он являл собой новый тип мафиози: этакий вышколенный франт, сочетающий в себе манеры голливудской кинозвезды и повадки головореза. Не случайно кумиром Готти в преступном мире Америки был главный палач «Корпорации убийств» (орден киллеров в рядах американской мафии) Альберт Анастасия. Рассказывали, что Готти порой обуревали вспышки немотивированной ярости, во время которых он мог забить битой или бильярдным кием любого, кто подворачивался ему на пути. Как пишет К. Сифакис:

«Основным принципом Готти была жестокость. Однажды подслушали его разговор с другим главой мафии: «Можешь себе представить, они говорят мне, что я слишком жесток для работы. Понимаешь, к чему катится наше дело?»

В другой раз подслушали, как он отчитывает своих подчиненных за то, что они не отвечают на его телефонные звонки. По утверждениям, он сказал: «Следуйте моим приказам, или я взорву ваш дом!» Явно напуганный подчиненный извинился и поклялся, что такое не повторится. «Еще бы, – сказал Готти, – я собираюсь сделать из кого-нибудь пример для остальных. Постарайся, чтобы этим примером не стал ты!» Закаленные бойцы мафии клянутся, что если бы они закрыли глаза, то были бы в полной уверенности, что говорит призрак Альберта Анастасии...»

В 1986 году Готти предстал перед федеральным судом по обвинению в рэкете, и за этим процессом следила вся Америка. О Готти писали как о самом жестоком «крестном отце», по которому давно плачет электрический стул. Однако тогда ему все сошло с рук. С тех пор в СМИ его стали называть «Тефлоновым Доном», подразумевая то, что к нему не пристают никакие обвинения. Америка тогда разделилась: часть населения восторгалась неуязвимостью Готти, другая, наоборот, возмущалась тем, что власти ничего не могут поделать с отпетым мафиози. Однако звучали голоса, что жестокость Готти рано или поздно вернется к нему бумерангом, как это однажды уже с ним случилось. Речь шла о младшем сыне «крестного отца» Фрэнке, которого в 1980 году случайно задавил грузовик, за рулем которого сидел сосед Готти Фавара. Четыре месяца спустя последний бесследно пропал. Никто не сомневался, что это дело рук Готти-старшего, таким образом отомстившего за гибель своего любимого чада.