Нил Стивенсон: В начале была командная строка

Во всяком случае, не будет секретом, что мое взаимодействие с компьютером имело чрезвычайно формальную природу, и четко разделено на отдельные фазы, типа.: (1) сидя дома с бумагой и карандашом, в милях и милях от любого компьютера, я должен обдумать очень и очень тщательно, что я хотел бы, чтобы компьютер сделал, и перевести мои намерения на компьютерный язык — серию алфавитно-цифровых символов на странице. (2) я должен пронести это через своего рода информационный санитарный кордон (три мили снежных заносов) в школу и забить эти буквы в машину — не в компьютер — каковая должна преобразовать символы в двоичные числа и записать их образ на перфоленту. (3) Затем, через резиновые чашки модема, я должен послать те цифры в университетский мэйнфрейм, который (4) делает расчеты и посылает другие числа обратно на телетайп. (5) Телетайп должен преобразовать эти числа снова в буквы и напечатать их на странице и (6) я визуально должен воспринять буквы как значимые символы.

Разделение труда, связанное с этим, всем вполне понятно: компьютеры делают расчеты в битах информации. Человечество воспринимает биты как значимые символы. Но это различие теперь размыто, или, по крайней мере, усложнено, с приходом современных операционных систем, которые используют, и часто небрежно, силу метафор (сравните расхожее «власть имен», прим. перев.), чтобы сделать компьютеры доступным для широкой аудитории. И так — всю дорогу, возможно из-за тех метафор, которые делают операционную систему своего рода творением людей искусства, получающих эмоциональный заряд и растущую привязанность к этим софтинам, также, как папочка моего друга торчал от своей эМ-Джи-Би.

Люди, которые взаимодействовали с компьютерами только через графические интерфейсы пользователя, типа тех же MacOS или Windows, то есть, почти все, кто когда-либо использовали компьютер, могут испугаться, или, по крайности, растеряться, услышав о телеграфной машине, через которую я обычно общался с компьютером в 1973. Но были, и есть хорошие причины использовать этот конкретный тип технологии. У людей много способов пообщаться друг с другом, как например, музыка, искусство, танец и выражение лица, но некоторые из них более чем другие поддаются, переводу в строки символов. Письменный язык легче всего, поскольку, конечно, он состоит из строк символов — это во-первых. Если символы относятся к фонетическому алфавиту (по сравнению с, скажем, идеограммами), преобразование их в двоичный код — тривиальная процедура, и для тех, кто был технологически подкован в раннем девятнадцатом столетии, с введением Азбуки Морзе и другими формами телеграфии.

У нас был человеко-машинный интерфейс за сотни лет до того, как появились компьютеры. Когда компьютеры возникли где-то в годы Второй Мировой Войны, люди, вполне естественно, общались с ними, просто привив их на уже существующие технологии для перевода букв в биты и наоборот: то есть, телетайпы и перфораторы.

Они воплощают два коренным образом различных метода обработки. Когда вы использовали карты, вы должны были наперфорировать их целую пачку и прогнать через считыватель все сразу, что и называется «пакетная обработка». Вы могли также выполнять такую обработку с помощью телетайпа, как я уже рассказывал выше, используя считыватель перфоленты, и нам в натуре приходилось использовать этот метод, когда я был в средней школе. Но — хотя были приняты все меры, чтобы сохранять нас в неведении — телетайп способен делать нечто, чего устройство считывания с перфокарт не может. На телетайпе, как только установлена модемная связь, вы могли бы просто набрать строку и нажать клавишу возврата каретки (этой клавише соответствует Enter. — прим. перев.). Телетайп должен послать эту строку в компьютер, который может (а может и не) вывести какие-то строчки в ответ, что телетайп и печатает, все время, как копию вашей болтовни с машиной. В то время этот способ взаимодействия не имел даже названия, но значительно позже, когда появилась альтернатива, он был заново воплощен в Интерфейсе Командной Строки.

Поступив в колледж, я делал свои расчеты в больших, просто подавляющих помещениях, где десятки студентов сидели перед немного улучшенными версиями тех же самых машин и писали компьютерные программы: эти машины использовали растровый печатающий механизм, но были (с компьютерной точки зрения) идентичны старым телетайпам. В это время, компьютеры стали лучше справляться с разделением времени — это значит, мэйнфреймы остались мэйнфреймами, но они стали лучше общаться со множеством терминалов сразу. Следовательно, больше не было нужды, использовать пакетную обработку. Считыватели карт были выставлены в прихожие и кочегарки, и пакетная обработка осталась известной только яйцеголовым умникам, и следовательно приобрела определенный вкус старины, даже для тех из нас, кто знал, что она вообще существовала. Все мы были теперь не в Пакетном интерфейсе, а в Командной Строке — мой самый первый сдвиг в сторону парадигм операционной системы, если только я вообще что-нибудь понимаю.