Сергей Зубцов - Как жить в Западной Европе

Ну вот, в основном всё. Главное, что хотелось бы ещё раз подчеркнуть — уберите некую тяжесть, сосредоточенность и напряжённость, столь характерную для русских. Она их давит, воспринимается ими как агрессия с нашей стороны. Ну непривычно им это. Просто печальное лицо русского с похмелья может быть воспринято аборигенами как его желание прибить их всех прямо здесь и сейчас. Поймите, у нас и у современных европейцев агрессия по-разному выражается. В России ваша сдержанная рабочая сосредоточенность является нормой. А им она покажется отчётливым признаком вашего к ним недружелюбного отношения. В Европе громкие голоса, живая мимика и размашистые жесты, подчёркнуто расслабленные позы — норма, особенно среди тех, кому сейчас меньше сорока. А нами всё это уже воспринимается как агрессия, ассоциируется со стилем поведения пьяных подростков в ночном троллейбусе.

Многие проявления со стороны европейцев русские также склонны поначалу воспринимать искажённо и гротескно. Опять же попросту в силу непонимания местной культуры. Если вы, опаздывая утром на работу, сталкиваетесь вдруг нос к носу с вашим шефом, который с размаху дружески хлопает вас по плечу и с ухмылкой произносит что-нибудь вроде: «Привет, как дела, куда это ты так бежишь?», это вовсе не означает, что он язвит по поводу вашего опоздания. Шеф скорее всего даже не обратил на это внимание. Он лишь стремится побыстрее установить с вами более неформальные отношения — в чисто официальной обстановке европейцы как-то некомфортно себя чувствуют. А тут удобный случай подвернулся — вы встретились не в кабинете, а в коридоре, то есть не как начальник и подчинённый, а просто как два человека. Вот шеф и ухмыляется, и хлопает вас по плечу. Поговорите с ним несколько минут о всякой ерунде — и он счастлив будет.

Многие почему-то считают, что уж с одеждой проблем возникнуть не должно, одеваемся мы примерно так же как и жители Западной Европы. Ну не арабы же мы какие, в конце концов. А вот не тут-то было! Мы не арабы, мы русские. Куда там арабам. К примеру, идущая вот так просто по городу девушка в короткой юбке и на каблуках местное население попросту шокирует, вслед ей будут орать и свистеть. Кстати, если увидите такую где-нибудь в Европе, можете подойти и заговорить по-русски. Никакие другие девушки так не ходят. Это русская, причём недавно приехавшая. Цените!

Помимо этого, в повседневной европейской жизни, к примеру, совершенно неприемлема подчёркнутая роскошь: дорогие часы, меха и т. п. Это у нас сейчас ещё только заканчивается «понтовая» стадия развития капитализма, а там давно уже социализм. В общем, посмотрите, в чём ходит местное население, и одевайтесь так же.

И несколько слов о мобильных телефонах. У нас в России к ним какое-то невиданно лояльное отношение. Они звенят везде. Даже депутаты на заседаниях Госдумы мобильники не выключают. Что уж там говорить, например, о студентах на лекции или менеджерах на совещании. Европейцев же это несколько шокирует. Поэтому, отключайте телефоны, присутствуя на переговорах, семинарах и прочих подобных мероприятиях. Даже говорить по мобильному в автобусе в Европе считается дурным тоном, хоть в принципе это и допустимо.

Здесь, в первой части книги (как, впрочем, и во всех остальных её частях), приводятся лишь самые основные, необходимые каждому эмигранту сведения из области повседневной жизни современного западноевропейского общества. Вообще же вхождение в культуру иного, принципиально отличающегося от нас народа — это огромная работа, переваривание невероятного объёма информации.

Помню, впервые я осознал это месяца через три после приезда. Иду по коридору в лёгком трансе, о чём-то глубоко задумавшись. Подхожу к двери лаборатории, тяну её на себя — не открывается. Потянул посильнее — никакого эффекта. Вышел из транса, толкнул дверь — открылась. Я удивился. Удивился и задумался: а чего это я, собственно говоря, удивляюсь? Ну внутрь дверь открывается, и что здесь такого особенного? И понял, чего. У нас в России почти все двери в учреждениях открываются наружу, так по технике безопасности положено, на случай пожара. Поэтому у русских подсознательная привычка к дверям наружу. Так вот, трудность адаптации в чужой культуре состоит именно в том, что «дверей» таких в новом мире сотни, если не тысячи. Во всех областях повседневной жизни, будь то речь, мимика, жесты, манеры, быт, да что угодно. Они-то, «двери», в совокупности и составляют чужую культуру. И к каждому из этих составляющих элементов, к каждой такой «двери» подсознание ваше должно привыкнуть. Чтобы всегда, не задумываясь над этим специально, даже находясь в глубокой задумчивости или в сильном опьянении, вы автоматически открывали каждую из «дверей» в нужную сторону. Вот это и есть адаптация.