Александр Минкин: Президенты RU

Летом 1986-го я скептически наблюдал по ТВ очередную «встречу с народом». Скептически – ибо все они похожи одна на другую.

ГОРБАЧЕВ. Вы – за перестройку?

НАРОД. Да, да, да!

ГОРБАЧЕВ. Но проблемы еще есть?

НАРОД. Колбасы нет! (мыла, жилья…)

И вдруг Горбачев сказал:

– Конечно, дело не идет. Ведь у нас восемнадцать миллионов аппаратчиков!..

Я чуть не упал со стула. Знал, что их много. Но услышать число из уст генсека, да еще в резко критическом контексте!..

18 000 000! Я представил себе 18 000 000 винтовок, направленных в одного человека. И стало страшно за Горбачева. Ведь аппарат – единственная реальная правящая сила. Бездушная, некомпетентная, опасная.

И вот нашелся человек, решивший начать войну с этой силой. Отнять у них привилегии. Отнять у шестидесяти миллионов (аппаратчики + члены семей)!

Это – ненависть справа.

А слева? И слева, увы, тоже. Ибо другой слой, который пострадал от Горбачева, – это диссиденты. Он сделал больше, чем они решались говорить . Он так сильно критикует систему, что люди, сделавшие критику СССР своей профессией, остались без работы. Достаточно сказать, что теперь «Голос Америки», «Свобода» и т. п. ежедневно читают нам по радио наши же статьи из «Огонька», «Московских новостей», других официальных газет и журналов.

А народ? Любовь народа не завоевана. Ибо страна не накормлена. Водка дорогая, сахар и мыло – по карточкам, инфляция, беспорядки…

Республики? Прибалтика считает, что Горбачев дал мало свободы. Средняя Азия – что слишком много.

Кто же доволен? Интеллигенция. Все те, кому возможность читать что хочешь и говорить что думаешь – дороже всего. Сколько нас – я не знаю. Но опора мы не очень прочная.

Запад, конечно, без ума от Горбачева. Это приятно и понятно. Он признал права человека, разоружает Европу, вывел войска из Афганистана. Он гениальный политик, обаятельный человек, а по контрасту с Брежневым – просто верх совершенства. Но любовь иностранцев, как и любовь интеллигенции, – слабое обеспечение в борьбе за власть.

Одному богу известно, как Горбачев при всем этом удерживает власть.

Он – гениальный режиссер. Он непредсказуем. Если бы он был последователен – он бы, вероятно, не удержался.

Но он, мне кажется, способен мгновенно отказаться от плана, если меняются обстоятельства. Он исходит только из ситуации, а не из теории. Поэтому «они» никогда не могут предугадать его очередной «ход». И – проигрывают.

На Красной площади сел крошечный самолетик. Никто не пострадал. Но в тот же вечер был снят министр обороны и еще несколько крупнейших военных.

На площади Ленина в Тбилиси танки шли на людей, армия саперными лопатками и боевыми газами убивала женщин. И вот уже три месяца «изучают», создают бесконечные комиссии. И никто из армейских не наказан.

Ельцина убрали из Политбюро за то, что он увольнял старых партийных чиновников городского масштаба.

Но Ельцину никогда и не снилось уволить сразу сто десять человек из ЦК – из высшего слоя. А Горбачеву это удалось. Может быть, потому, что все привыкли, что он убирает брежневцев по одному, по два.

Он рискнул убрать Лигачева [1]в сельское хозяйство. Он рискнул убрать сразу сто десять человек из ЦК. Но он не рискует убрать Щербицкого – первого секретаря ЦК Украины.

Он совершает серьезные ошибки: госприемка – рождение новых тысяч аппаратчиков; антиалкогольная кампания – рождение миллионов самогонщиков и талоны на сахар…

Он одерживает блестящие победы: разоружение, уход из Афганистана, политическая реформа…

Но нет последовательности. Усманходжаев – бывший первый секретарь Узбекистана – в тюрьме, а Алиев – бывший первый секретарь Азербайджана – произносит самовосхваляющие речи на Пленуме ЦК КПСС.

Горбачев все время высказывается против многопартийной системы, настаивает на «руководящей роли КПСС». Многим это не нравится. Но, согласитесь, какая разница, что он говорит. Важно, что он делает. Никто не сделал столько, сколько Горбачев, для свободного обсуждения проблемы многопартийности. Никто так, как он, не потеснил КПСС с командных позиций.

В чем же его мотивы? Вот загадка.

И как было бы хорошо, если бы он мечтал войти в историю как величайший реформатор.

Разгадка придет нескоро. Если вообще придет. Возможно, мы что-то узнаем только после смерти героя. В этом случае предпочитаю ждать как можно дольше.