Александр Минкин - Письма президенту

Вешняков на меня и «МК» за это в суд подал от имени ЦИКи (и продул позорно). Не знал он, что вы меня поддержите. Он вообще не очень умен; так сказать, прошел в ферзи, но в душе остался пешкой. Типичный случай, не в обиду будь сказано.

Спасибо, Владимир Владимирович, что поддержали, хоть и с опозданием на три с половиной года. (Хотите, встретимся? Расскажу хорошие идеи. А то годы идут, а без вашего указания ничего не сделаешь.)

Спасибо, что вы признали наши выборы бесчестными, никуда не годными. Ведь если б наши выборы приводили к власти умных и честных губернаторов, то такие выборы вы не стали бы отменять, правда?

А так через выборы пришли к власти глупые ворюги (даже не знаю, что хуже). Если бы их допросить, применив сыворотку правды (знаете, есть такие уколы, от которых правду говорят), то оказалось бы, что миллиардеров у нас куда больше, чем сообщает журнал «Форбс», и многие заткнут за пояс даже Ходорковского.

Знаете, Владимир Владимирович, мне кажется, они что-то почуяли и скоро убегут за границу к своим деньгам, спрятанным на секретных счетах. Поселятся в Южной Америке, сменят имя и внешность – всё, как беглые лидеры Третьего рейха. Может быть, сразу их арестовать, пока не поздно? Ради борьбы с террором. Кто же знает, на что пустят они свои миллиарды?

Да и миллиарды эти можно вернуть. Да-да! Читали в отрочестве про графа Монте-Кристо? Там был один гад – банкир Данглар; так вот, граф его поймал, посадил под замок, а жрать не давал. Тот говорит: «Есть хочу!» А ему: «Что угодно? Икру? Цыпленка табака?» – «Да-да! Все хочу!» – «Пожалуйста. Миллион долларов». – «Как?! За цыпленка?!» – «Да, у нас такие цены». – «Тогда дайте черного хлеба». – «Пожалуйста. Миллион долларов». – «Как?!» – «А так. У нас все в одну цену».

Нашим чиновникам это дешево будет. Если брать всего лишь по миллиону за одну кормежку, то он за три года еле-еле один миллиард вернет.

…Уважаемый Владимир Владимирович, человеку свойственно ошибаться, увы. Вдруг вы снимете губернатора, который действительно пользуется доверием людей, старается сделать их жизнь лучше? Таких очень мало, но все же есть. Снятие хорошего – это будет ваша ошибка. А за ошибку…

И вот тут начинается плохой конец.

Все обсуждают судьбу губернаторов, губернских депутатов, народа; обсуждают даже, кому теперь пойдут деньги, которые раньше шли на подкуп избирателей (не в Кремль ли?) – словом, беспокоятся обо всем. И только о вас никто не подумал. Что с вами-то будет?

Всякие права подразумевают и ответственность (типа: украл – сел, ошибся – отвечай).

Если бы вы, будучи подполковником КГБ, предали Родину, перекинулись на сторону врага, – скажите, что стало бы с тем генералом, который послал вас в разведку в ГДР, а? Ведь его бы уволили, а то и хуже.

А если бы десяток назначенцев этого генерала оказались предателями, что с ним сделали бы, а?

…Теперь, уважаемый Владимир Владимирович, давайте в новых исторических условиях договоримся по-хорошему: вы назначаете 89 губернаторов, но если проворуется хоть один, лишаетесь пенсии.

Зная наших, с грустью скажу: старость у вас будет бедной [20].

4 октября 2004

Уважаемый Владимир Владимирович! Из-за наших «Писем президенту» обнаружилась неожиданная и неприятная проблема. Кто виноват – трудно сказать; надеюсь, не я.

Откликов на «Письма» идет очень много. Читатели горячо одобряют нашу с вами переписку. Люди самые разные, но их отклики содержат одинаковое опасение. Одни пишут: «Мы боимся за вас» (за меня). Другие хвалят за храбрость; это по сути тоже страх, ибо храбрость необходима там, где есть опасность.

Я не обращал внимания на эту деталь читательских писем, но на днях одна иностранка, жительница тихой европейской страны, узнав, что я публикую письма к вам, спросила: «А это не опасно?»

Поневоле задумаешься.

Владимир Владимирович, это же очень странно, что у людей в голове такая фантазия, будто писать вам опасно. Но увы, так думают очень многие.

Нет, конечно, мы не получили миллиона писем с опасениями. Но и ваш рейтинг строится на тех же основаниях. Когда утверждают, будто он равен 70 процентам, то это не значит, что опрошены 110 миллионов взрослых. Опросили тысячу; увидели, что 700 – за вас; и предположили, что и среди остальных 109 999 000 такая же пропорция.

Если в голове чуть ли не у каждого фантазия, будто журналисту что-то угрожает за то, что он пишет вам письма, – то важно понять: верно такое мнение или ошибочно?