Array Array - Хроники Безвременья (Заметки бывшего начальника разведки)

… и случилась с Иван Иванычем самая обычная вещь. Он умер.

В рыночном обществе пост президента должен выставляться на аукцион. Возможно, залоговый аукцион.

Кох пострадал за честность — заплатил налог с взятки.

Заказывать музыку может любой, но сыграют лишь тому, кто заплатит.

«… на золотом крючке сидели царь, царевич и вся их свита».

Профессору Собчаку хватило интеллектуального потенциала лишь на то, чтобы прикинуться больным.

В демократической России все проблемы равны. Нет вопроса столь мелкого, чтобы не заслуживать официального вранья.

Каждый век порождает своих простаков и, неизменно, соответствующих им жуликов.

Прошлое, как и будущее, изменить нельзя. Но в отличие от будущего его можно переписать.

Если чудо случается, значит это не чудо.

Можно окунуться в прошлое. Не надо лишь думать, что былое дерьмо пахло лучше нынешнего. Просто, оно выдохлось. (Талант публициста — вернуть прошлому свежесть).

Православные атеисты.

Когда нечего терять, то не может быть и сожалений о потерянном.

Врачи умирают так же часто, как и пациенты.

Старая власть была смирительной рубашкой для буйного общества.

Проект закона об обязательной коррупции.

Не ушибает ли иногда Бог человека точно так, как человек бездумно убивает муху? (Возможно, у мухи хватает ума не обожествлять человека).

Не дождавшись перевода на английский «и мы не лыком шиты» попросил перевести «и мы не лаптем щи хлебаем».

Президент советует гражданам заняться житейскими делами — капусту квасить и т. п. Была у нас страна Советов. Стала страной дурацких советов.

Почему бы не использовать образ девы Марии для рекламы «Тампакс», Понтия Пилата — мыла? Ведь и до этого дойдут.

Настоящий новый русский не скрывает, что он еврей.

Врать о будущем проще, чем о прошлом.

Лечиться — дорого, умирать — дешево, но хоронить — дороже, чем лечить. Надо жить.

Неприязнь к Горбачеву сплотила больше людей, чем любая политическая платформа.

Невольный участник общественного бытия.

Программа «Оборзеватель».

Нелицеприятный антисемит.

Орден за заслуги перед Отечеством Третьей степени… Будет ли у нас Отечество Первой степени?

Не подкрепленная генетически надежда на разумность грядущих поколений.

Бедняк покупает газету, богач — ее главного редактора.

Достигаем ясности мыслей за счет их малого числа.

Идея, овладевшая властью, становится кассой.

«…конец нашего терпения истощился…».

Наша вечность столь же коротка, что и жизнь.

Я верю в Бога. Верит ли Бог мне?

КГБ в России никогда не умрет. Смертны лишь его названия.

Власть становится патриотичнее — страна перешла в ее частную собственность.

День Чекиста. Если бы Бакатин умер, то сегодня он вертелся бы в гробу.

Деноминация. Если у нашей демократии отнять нули, то от нее ничего не останется.

Время бежит. Ему страшно оставаться с нами.

Концепция конца предполагает конец концепций.

«… состоялось землетрясение…». (Совр. русский язык).

Рублю так и не удается выбиться в доллары.

Не так уж важно, старые у нас деньги или новые, если их нет вообще.

Старые банкроты выпустили новые банкноты.

Не знаем ответов… Хуже того, не знаем вопросов.

Из будущих мемуаров: мы жили в те жалкие времена, когда Горбачев и Ельцин казались крупными фигурами.

Своя лысина дороже чужой шевелюры.

Россия это страна, населенная русскими, которыми правят россияне.

Мы предлагали миру квас, но мир почему‑то предпочел кока–колу.

В поисках национальной идеи теряется здравый смысл.

В СССР неплохо готовили кадры — Шеварднадзе, Алиев, Ельцин, Ниязов, Каримов, Кучма, Назарбаев. Все коммунисты без страха и упрека и интернационалисты. В чем еще надо обвинять КПСС?