Михаил Михеев - В мир А Платонова - через его язык (Предположения, факты, истолкования, догадки)

Количество платоновских выражений, на анализе которых построена эта книга, - несколько сотен. Их общий перечень (по разделам, главам и подглавкам книги) дается в Приложении. В некоторых местах книги могут встречаться повторы - где обсуждаются одни и те же примеры. За это я приношу читателю свои извинения, но в целом я старался их избегать.

* РАЗДЕЛ I. О платоновском смысле в его целом и частностях *

НЕСКОЛЬКО СОДЕРЖАТЕЛЬНЫХ КОММЕНТАРИЕВ К ТЕКСТУ "Чевенгура"

(поверхностные замечания, при взгляде с "птичьего полета")[3]

Творчество Андрея Платонова глубоко метафизично. (В том смысле, что основное его содержание находится далеко вне, за - границами физического текста.) Поэтому небезынтересно разобраться, в чем состоят основные "камни преткновения" в том идеальном мире, который лежит за его текстом. Ведь этот странный, выдуманный мир далеко отстоит от мира, привычного нам. Какое-то единое, но почти непредставимое мировоззрение пронизывает собой чуть ли не каждую платоновскую строчку, каждый его абзац. Чтобы как-то ориентироваться в его текстах, необходимо уяснить для себя некоторые исходные предпосылки, на которых этот диковинный мир построен. Читая его тексты, мы порой сталкиваемся с какими-то пугающими странностями, нас настораживают отдельные повороты его речи или сюжета. Вернее, сюжет-то у него почти всегда стоит или "топчется" на месте, а главные "события" происходят на каком-то другом уровне - на уровне языка, что ли, или даже за этим языком, где-то вокруг него. Это характерно практически для всех без исключения произведений писателя и представляет собой как бы самую суть платоновского способа изложения. Смысл должен рождаться только в голове читателя, он еще не готов для этого в тексте. Поэтому многие просто не могут читать Платонова.

Попытаюсь здесь наметить перед читателем эту "метафизику", насколько я ее понимаю - правда, может быть, в несколько тезисной и не всегда доказательной форме.[4]

Многих читателей - да и маститых исследователей - удивляет какая-то явная надуманность мысленных конструкций в платоновских произведениях. Можно считать, что его герои насильственно погружены в некий "физиологический раствор" и существуют только в рамках эксперимента их автора: они посажены в банку, где созданы идеальные условия, чтобы главный опыт (а им безусловно является Коммунизм - все-таки автор жил в 1899-1951 годах), чтобы этот эксперимент удался и начал бы "расти", развиваясь из самих этих людей, будучи просто как бы промежуточным веществом - между туловищами пролетариата.

Условия опыта идеальны в том смысле, что им не мешает никакая реальность. Платонов писатель не реалистический. Его не интересует действительность как она есть. Он пытается исчерпать, разработать до мыслимого предела саму идею Революции, чтобы уяснить, ради чего же она произошла. Он нисколько не изменяет первоначальных - именно идеальных побудительных мотивов, специально не принимая во внимание, не следя за их изменениями - то есть того, что на самом деле всегда происходит и начинает преобладать в любом реальном опыте. Вернее, даже мотивы и идеалы этой Революции он понимает все-таки по-своему, постоянно домысливает, намеренно изменяет или просто фантазирует на их основе. Его интересует то, что могло быть, а не то, что на самом деле произошло (роман написан в 1926-1929 годах, когда к тому же окончательный итог большевистского эксперимента в "отдельно взятой" стране до конца еще не был ясен). В каждом из платоновских героев (и в каждом из произведений) мотивы эти варьируются, воплощаясь по-своему и часто меняясь до неузнаваемости. Но в целом все же все его герои - это заготовки какого-то будущего человеческого вещества, а их идеи - все новые и новые фантастические проекты устройства человечества. (Кстати, многие его герои явно "родствены" между собой или как-то очевидно дополняют друг друга, раскрывая как бы одну и ту же авторскую мысль, во множестве ее "ответвлений", воплощая в действительность все ту же "стоящую за кадром" мысль, которая более всего дорога их автору. Но это дело обычное у многих великих писателей - можно вспомнить хотя бы некую явную "изоморфность" героев в главных романах Достоевского.)

Авторское сознание в произведениях Платонова - чрезвычайно сложно организованное единство. Выразить его явно, не с помощью все того же платоновского текста, на мой взгляд, не удавалось пока еще никому из исследователей. Самое главное (и "тонкое") в этой задаче - вскрыть и описать те противоречия, на которых оно зиждется. Правильно заметил С.Бочаров: