Михаил Михеев - В мир А Платонова - через его язык (Предположения, факты, истолкования, догадки)

Расширение валентной структуры слова

О данном приеме работы Платонова с языком уже писали [Кобозева, Лауфер 1990, Левин 1989]. Создается впечатление, что Платонов может заставить любую грамматическую форму слова служить выражением смысла - любой другой формы. (Это, кстати, было провозглашено как принцип работы сходного с ним, правда, в иной области искусства, мастера - Павла Филонова [Гаврилова 1991].) Здесь действительно еще одна из очевидных, бьющих в глаза особенностей, отличающих Андрея Платонова от других писателей.

Разберем только один пример.

1. Чиклин прошел мимо забора и погладил забвенные всеми тесины отвыкшей от счастья рукой (Ч:204).

Безусловно "проще" было бы сказать:

а) погладил всеми тесины забора,

аа) погладил тесины, / .

ааа) погладил тесины забора/ , но никак не: * забвенные всеми.

Слово "забвенный" может иметь при себе только объектный, но не субъектный актант. Ведь,

"забвенный" - это ' забвению', ' в забвении';

Ср.: "забвение" - 1) 'забывание чего-л., пренебрежение чем-л.', 2) 'состояние забывшегося, забытье': "Никто ее колен в забвеньи не целует" (Пушкин) [БАС].

Видимо, "смещением" употребления исходного словосочетания в интерпретацию этого места Платонов вовлекает такие альтернативные смыслы, как:

б) погладил забор .

или даже:

в) погладил забор ,

Рассмотренные в статье [Бобрик 1995:168-176] примеры "прохожие мимо", "косарь травы", "произнес свое слово в окно", позволяют исследовательнице сформулировать даже такой своеобразный "закон сохранения смысла" у Платонова:

"семантику нереализованных компонентов конструкции принимают на себя наличные компоненты ее" [Бобрик 1995: 171].

Сталкивание друг с другом противоречащих толкований и "подвешивание" смысла

У Булгакова в "Мастере и Маргарите" (при допросе Иешуа Пилатом) вводится образ "подвешивания" или "подвешенности" жизни человека - за нить, которую вольна поддерживать (или оборвать) некая всеведущая и полновластная инстанция (бог, создатель, согласно Иешуа, или же - рок, судьба, несчастливая случайность, согласно скептическому мировоззрению Пилата). Впрочем, данный образ (подвешенного положения по отношению к человеческой душе, судьбе или жизни) - вполне устойчивая древняя мифологическая конструкция.

Хочется использовать эту емкую метафору для обозначения приема, которым постоянно пользуется Платонов, приостанавливая, задерживая читательское внимание - на тех местах, где "результирующий" смысл однозначно не следует, не выводится из прочитанного. В таких случаях автор именно как полновластный Создатель держит в своей руке нити нашего понимания, тянущиеся от конкретного текста.

1. Чиклин остановился в недоуменном помышлении" (К:260).

Слово "помышление " явно требует определенного аргумента (т.е. заполнения валентности "содержания": о ком/ о чем), а слово "недоуменное" никак не может служить этим аргументом и вносит значение неопределенности. Можно было бы, например, сказать:

а) остановился, ,

аа) остановился, недоуменный / недоумение.

Согласно словарю, с одной стороны, "недоумение" - это 'сомнение, колебание, состояние нерешительности вследствие непонимания, неясности': "Мой иностранный выговор, казалось, поразил всех: я видел на их лицах недоумение" (Одоевский);

недоуменный - 'выражающий недоумение', 'заключающий в себе недоумение (вопрос, взгляд)' [БАС].

То есть, "недоумение" возникает по поводу чего-то, какого-то события. Но, с другой стороны,

помышление - 'мысль, дума, намерение': "В тоске любовных помышлений // И день и ночь проводит он" (Пушкин),

"помышлять" - 'думать, мечтать размышлять о ч.-л., собираясь это сделать'.

То есть "помышление" тоже всегда нацелено на какой-то конкретный объект или ситуацию, относимые к будущему.

Никакие "помыслы/ помышления/ намерения" не могут выражать 'недоумение' (тогда это уже какая-то "недо-мысль или недо-намерение"). И, обратно, "недоумение" не может выражать никаких 'помыслов' или 'намерений'. Но при этом данное явно ненормативное сочетание претендует на выражение некоего смысла.

На этом месте и происходит "остановка внимания" читателя: читатель не знает, как это следует понимать - то ли, все-таки, как недосказанность, то ли как двусмысленность? Это характерное для Платонова "подвешивание" смысла. Тут при понимании текста сталкиваются друг с другом два (или более) несовместимых и противоречащих друг другу варианта осмысления. Платонов соединяет два слова с незаполненными валентностями, как бы "закорачивая" их друг на друга. В результате получается не то