— Циркуляром министерства внутренних дел России от 4 июля 1813 года военнопленным разрешили принять русское гражданство. Для этого солдату или офицеру Великой армии надо было принести письменную присягу «на временное или вечное подданство России». В течение двух месяцев такие новообращенные подданные должны были определиться с родом своих занятий, от чего зависела и их принадлежность к сословию: дворяне, мещане, крестьяне… Надо сказать, мастеровым, ремесленникам предоставлялись льготы. Их освобождали на десять лет от податей, другими словами, от налогов, «для обзаведения домом и хозяйством».
— Существовали ли при таком расселении географические ограничения?
— «Французы» не имели права оседать в районах стратегической важности. К ним причислялись практически все территории по западной границе: Польша, Прибалтика, Финляндия, Бессарабия… Запрещено было селиться также в Москве и Санкт-Петербурге.
— Надеялись ли эти люди рано или поздно вернуться домой?
— Указом от августа 1814 года даровали свободу «военнопленным всех наций, присягнувшим на подданство России, возвратиться, буде пожелают, в их отечество». Кто имел для этого немалые средства, тот вернулся в Европу. Так, к сентябрю 1814 года первая партия репатриантов — две тысячи человек — собралась в Риге, чтобы вскоре на французских кораблях отправиться домой… Но тех, кто возвращался сразу после войны, находилось немного. Это были в основном офицеры-дворяне, которым родные присылали деньги. Нижние же чины на путешествие на корабле средств не имели, а идти пешком через всю разоренную теми же французами и их союзниками Европу было более чем небезопасно. Вот и оставались комбатанты в России.
Метаморфозы с бывшими воинами происходили самые невероятные. Многие обращались в государственных крестьян, так было, например, в Смоленской губернии. Для немалого числа французов жизнь крепостного крестьянина в России была гораздо привлекательнее, чем существование в качестве так называемого свободного человека во Франции. Во-первых, французы попадали в привилегированное положение по сравнению с другими крестьянами — власти к ним относились с особым тщанием и вниманием. А во-вторых, у них были социальные права, чего не было, скажем, у работников мануфактур во Франции. Вспомните «Отверженных» Виктора Гюго… В России же, если крестьянин разорялся, барин помогал ему зерном и скотом. Если у поселянина горел дом, вся община собиралась и заново отстраивала его.
И вообще крестьянин в России высоко ценился, особенно в западных губерниях, по которым прошел каток войны. Не забудьте: шел 1814 год. Во Франции, погрязшей на четверть века в гражданских войнах, наполеоновскому комбатанту пришлось бы начинать жизнь с нуля, а в России ему сразу давали собственный дом, да и женщин красивых — девиц и вдов — было в изобилии. Вчерашние бойцы были покалеченными, смертельно уставшими, а тут крепостничество с его патриархальной защищенностью тружеников распахивало перед ними свои объятия!..
— Во Франции в одной семье, ведущей свою историю от старого комбатанта, вернувшегося из России, мне рассказывали, что некоторые помещики покупали пленных французов и записывали их в крепостные.
— Бизнес такой возник не на голом месте. В прежнее время гувернер-француз стоил помещику до тысячи рублей в год — немалые деньги! А тут за стол и ночлег вчерашние солдаты и офицеры были готовы обучать отпрысков мелкопоместных дворян чему угодно, а не только французской речи, танцам и приличным манерам. Некоторые судьбы гувернеров в России складывались совершенно невероятно. Взять хотя бы историю Ивана Савина.
Жан-Батист Савен был офицером императорской свиты, которому поручили доставить во Францию драгоценности, награбленные в Московском Кремле. Худо-бедно возок с добычей добрался до Белоруссии, но при переправе через Березину ушел вместе с сокровищами под лед. Каким-то чудом офицеру удалось спастись, обмороженного Савена нашли казаки. Француза отправили в Ярославский лагерь для военнопленных. В 1814 году предложили вернуться домой, но Савен отказался — понимал, что придется отчитываться за невыполненное императорское поручение перед коллегами-офицерами, да и поди докажи им, что сокровища на самом деле утонули, а не лежат спрятанные в тайнике… В общем, Савен решил не рисковать своей офицерской честью и остался в России. Принял православие и взял русское подданство «на вечные времена».
Читать дальше
