Итоги Итоги: Итоги № 22 (2012)

Ну, на скамейке — значит на скамейке. И вот уже на первой минуте матча нашего основного вратаря травмировали. Шайба попала ему в лоб, кровищи натекло… Пришлось санитаров вызывать с носилками. Я как это увидел, чуть в обморок не упал. А тренер показывает — давай выходи на лед. У меня совсем душа в пятки ушла. Встал в ворота, шайбу не отбиваю, наоборот, сам от нее уворачиваюсь. Голов десять пропустил, наверное. Стыдно было ужасно. Прихожу в раздевалку, собираю вещи. «Все, — думаю, — закончился мой хоккей». Тут заходит Ерфилов, говорит: «Поздравляю с первой игрой и боевым крещением». Если бы он меня раскритиковал, упрекнул в трусости, я бы тут же бросил играть. Но тренер поддержал, помог поверить в свои силы.

— Правда, что вашему отцу были не очень по душе вратарские подвиги сына? Он вроде как считал, что вы на дворника с метлой похожи…

— К 14 годам у меня уже две травмы головы были. Отцу это не нравилось. «Зачем мне сын инвалид?» — говаривал он. Однажды вдруг спохватился: «Кстати, покажи-ка дневничок!» А я как раз на сборы начал ездить, учебу запустил немного. Где-то двойка появилась, где-то — тройка. «Ого, — говорит, — так из тебя летчик не получится. Какой толк в воротах с помелом стоять? Еще двойку получишь и прощайся со своим хоккеем!» Это была серьезная угроза. Если бы отец велел бросить хоккей, никто перечить ему бы не посмел, даже мама не помогла бы. Пришлось изворачиваться: если получал двойку, дневник припрятывался.

— Свою первую встречу с Анатолием Тарасовым помните?

— Такое не забывается. Тарасов подошел и сказал: «Ну что, полуфабрикат, будем работать. Если выживешь, станешь великим. Если нет — извини, завтра в шахту». Я стоял, дышать боялся. Это же живая легенда, патриарх отечественного хоккея! Анатолий Владимирович все время делал мне замечания, критиковал. Прошло время, я начал обижаться: чего это, мол, все шишки — мне. А он объяснял: «Если я тебя критикую, значит, ты еще живой. Вот если я перестану делать замечания — видишь гвоздик, туда коньки и повесишь». И все время повторял про шахту. Говорю, мне не в шахту надо — в школу. А он в ответ: «Молодой человек, если школа мешает спорту, вы знаете, что надо делать…» Пришлось после девятого класса перевестись в вечернюю школу.

Как-то раз Тарасов спрашивает меня: «Молодой человек, вам сколько лет?» «Семнадцать», — отвечаю. «А я хочу, чтобы вам было двадцать пять». «Это как же?» — недоумеваю. «А так, — отвечает. — Мне нужен опытный вратарь, а не зеленый юнец. Поэтому играть будете каждый день». И я играл. Сегодня — за команду мастеров ЦСКА, завтра — за мужскую команду в «Ширяевке», послезавтра — за молодежный коллектив. За неделю проводил по 5—6 матчей! Помню, Борис Майоров надо мной смеялся. Я сначала всухую отстоял против «Спартака» — наряду с ЦСКА лучшей команды страны того времени, — а на следующий день пропустил четыре гола от их мужской команды.

За каждую влетевшую в ворота шайбу от Тарасова доставалось по полной программе. «Молодой человек, — слышалось от него язвительное, — знаю, вы вчера оплошали. Будьте любезны в наказание дополнительно выполнить 50 кульбитов и 50 прыжков на одной ноге!» Или у всей команды выходной, а мне Тарасов говорит: «Третьяк, у вас плохая толчковая нога. Будьте добры завтра на ней сделать тысячу прыжков». Меня никто не проверял, но в голову даже и не приходило схалтурить. Я послушно появлялся на следующий день на катке, надевал форму, выходил вместе с детской командой на лед и с полной выкладкой выполнял прыжки на правой толчковой ноге.

А еще Анатолий Владимирович все время требовал носить с собой теннисный мяч, кидать его в стену или пол и тренировать реакцию. Это было одно из его любимых упражнений. Доходило до смешного: во время сборов ЦСКА в Алуште я лез в воду освежиться, а он кричал мне с берега: «Молодой человек, где ваш мяч?!» «Анатолий Владимирович, я же купаюсь!..» — пытался я оправдаться. «Мяч должен быть с вами везде. Даже в столовой вы должны одной рукой ложку держать, а другой — мячом жонглировать», — неумолимо настаивал тренер. Нам, вратарям команды, на трусы сзади даже специальный карманчик пришили, чтобы в нем мячик можно было носить. Как выдалась свободная минутка, так мы с ним и тренируемся. Этому же упражнению я научил и канадского голкипера Эда Белфора, когда работал с вратарями в «Чикаго». Но он стеснялся жонглировать мячиком на глазах у всех, поэтому уходил в туалет и бросал его о стенку там.

— Тарасов ко всем игрокам на «вы» обращался?