Джон Берджер - Два эссе

Я проплыл около двадцати дорожек и собирался было начать новую, как вдруг к своему огромному удивлению почувствовал, как на мое правое плечо твердо легла чья-то рука. Повернув голову, я увидел окрашенное луноподобное лицо той, что некогда изучала искусство в Пномпене. На ней была все та же золотисто-рыжая купальная шапочка, и она улыбалась — широкой улыбкой.

Вы здесь!

Она кивает и, пока мы бредем по воде, подходит близко и дважды целует меня в обе щеки.

Потом спрашивает: птица или цветок?

Птица!

Услышав это, она откидывает голову назад, на воду, и смеется. Жаль, что вы не можете услышать ее смех. В сравнении с плесканием и криками детей вокруг нас он низкий по тональности, медленный, неослабевающий. Лицо ее более луноподобно, чем всегда, луноподобно и вне времени. Смех этой женщины, которой скоро исполнится шестьдесят, все продолжается. Не знаю почему, но это — смех ребенка, того самого ребенка, чей смех слышался мне сквозь комитетские голоса.

Спустя несколько дней ее муж подплывает ко мне, осведомляется о моем здоровье, шепчет: на скамейке у трамплина. Потом они покидают бассейн. Он подходит к ней сзади, подводит руки под ее зад, а она, стоя лицом к бортику, садится на них, он слегка ее поддерживает, и они вместе вылезают из воды.

Ни она, ни он не машут мне на прощанье, как делали в другие разы. Вопрос скромности. Скромности жестов. Подарок нельзя сопровождать притязанием.

На скамейке большой конверт, я его беру. Внутри — картина на рисовой бумаге. На картине птица — ведь это я выбрал, когда она спросила, чего я хочу. На картине изображен бамбук, а на одном из его побегов примостилась лазоревка. Бамбук нарисован по всем правилам искусства. Одно прикосновение кисти, начинающееся с верхушки стебля, останавливающееся на каждом сочленении, спускающееся и чуть расширяющееся книзу. Ветви, узкие, как спички, нарисованы кончиком кисти. Темные листья выполнены одиночными прикосновениями, словно мечущиеся рыбешки. И наконец, горизонтальные узлы, мазки кисти слева направо, между каждой парой частей полого стебля.

Птица со своей голубой шапочкой, желтой грудкой, сероватым хвостом и коготками, похожими на букву «W», на которых она может, если понадобится, висеть вниз головой, изображена по-другому. Если бамбук плавно течет, то птица кажется вышитой, ее цвета нанесены кисточкой, заостренной, как игла.

Вместе на поверхности рисовой бумаги бамбук и птица обладают элегантностью единого образа; ниже, слева от птицы, нанесено имя художника, незаметный узор. Ее зовут Л.

И все-таки когда входишь в рисунок, когда дожидаешься, пока его воздух прикоснется к твоему затылку, то чувствуешь, что эта птица бездомна. Неизъяснимо бездомна.

Я обрамил рисунок, словно свиток, не наклеивая на картон, и с огромным наслаждением выбрал место, где его повесить. Потом, как-то раз, спустя много месяцев, мне понадобилось что-то найти в одной из иллюстрированных энциклопедий Лярусса. И вот листая страницы, я случайно наткнулся в ней на небольшую иллюстрацию, изображавшую mesange bleue (лазоревку). Я был озадачен. Она казалась до странного знакомой. Тут я понял, что в этой стандартной энциклопедии передо мною модель: так две W, коготки лазоревки, располагались в точности под тем же углом; голова с клювом — тоже. Именно эту иллюстрацию взяла в качестве модели Л., рисуя примостившуюся на бамбуке птицу.

И вновь я кое-что понял о бездомности.

Женевский оперный театр.

«El Cómplice» («Сообщник»), из сборника «Тайнопись».

Посвящение к сборнику «Порука». Перевод с испанского Б. Дубина.

«Сага о Вельсунгах». Перевод с древнеисландского Б. Ярхо.

«Талисманы». Перевод с испанского Б. Дубина.

«The Unending Rose». Перевод с испанского Б. Дубина.

ОТ СЕБЯ (франц.).

До свидания (франц.).