Джон Берджер: Два эссе

Наша — особого рода — музыка продолжалась, пока мы не достигли Коль-де-ля-Фосиль.

Там мы остановились и спешились, чтобы посмотреть вниз, на озеро, в сторону Альп и на Женеву — город с его многообразием жизней.

Я хочу рассказать вам историю о том, как отдал японскую кисть для каллиграфии, седо. О том, где и как это произошло. Кисть подарил мне друг-актер, ездивший в Японию, поработать в театре но.

Я часто ею рисовал. Сделана она была из конского и овечьего волоса. Когда-то эти волоски росли из кожи. Может быть, поэтому, собранные в кисточку с бамбуковой ручкой, они так живо передают ощущения. Когда я рисовал этой кистью, то создавалось впечатление, будто она и мои пальцы, легко ее держащие, касаются не бумаги — кожи. Мысль о том, что бумага, на которой рисуют, подобна коже, содержится в самом этом выражении — «прикосновение кисти». «Одно-единственное касание кисти!» — так называл его великий рисовальщик Ситао.

История происходила в муниципальном бассейне одного известного, но не шикарного, парижского предместья, который я, бывало, регулярно посещал. Я приходил туда ежедневно в час дня, когда большинство людей обедали, так что в бассейне было не так людно.

Здание бассейна длинное, квадратное, стены сделаны из стекла и кирпича. Оно было построено в конце 60-х, открыто в 71-м. Располагается оно в небольшом парке, где растет несколько японских берез и плакучих ив.

Когда плаваешь в бассейне, через его стеклянные стены видны уходящие ввысь ивы. Потолок в бассейне обшит панелями, и теперь, спустя сорок лет, нескольких недостает. Сколько раз я, плавая на спине, замечал это, одновременно ощущая, как вода поддерживает и меня, и какую-нибудь историю, меня занимающую?

Существует рисунок, сделанный в XVIII веке Хуан Шэнем, — цикада, поющая на ветви плакучей ивы. Каждый листок на этом рисунке — одно прикосновение кисти.

Снаружи видно, что здание городское, не сельское, а если не знать, что это бассейн, и забыть о деревьях, можно подумать, будто оно имеет какое-то отношение к железной дороге — помещение для мытья вагонов, погрузочная платформа.

Над входом нет никаких надписей, лишь маленькая эмблема, а на ней три цвета национального флага — символ Французской республики. Входные двери стеклянные, на них по трафарету выведено POUSSEZ [7] ОТ СЕБЯ (франц.). .

Стоит толкнуть от себя одну из этих дверей и зайти внутрь, как оказываешься в другом мире, едва связанном с улицами, припаркованными машинами, торговым районом.

В воздухе слабый запах хлорки. Все освещено снизу, а не сверху — следствие того, что свет отражается от водной поверхности двух бассейнов. Акустика отчетливая — у каждого звука свое негромкое эхо. Везде преобладает горизонтальное, а не вертикальное. Большинство людей плавают, плавают из конца в конец большого бассейна, дорожка за дорожкой. Стоящие только что сняли или снимают с себя одежду, поэтому ощущения иерархии, разницы в положении, почти нет. Вместо того повсюду господствует это ощущение горизонтального равенства.

Кругом множество печатных объявлений, во всех бросаются в глаза канцеляризмы и бюрократический синтаксис.

Сушка волос прекращается за 5 мин. до закрытия.

Купание без шапочки воспрещено. Указ горсовета. Действ, с пн. 12.09.1980.

Убедительная просьба. Вход воспрещен. Только для сотрудников.

Голос, звучащий в подобных объявлениях, неотделим от той долгой политической борьбы за признание прав и обязанностей граждан, которая шла при Третьей республике. Размеренный, обезличенный комитетский голос — а где-то вдали смеется ребенок.

Году в 50-м Фернан Леже написал серию полотен под названием «Plongeurs» — «Ныряльщики в бассейне». Эти картины, с их первичными цветами и спокойными, простыми линиями, прославляли мечту и планы рабочих, которые наслаждаются досугом и — поскольку они рабочие — преображают досуг в нечто, еще не имеющее названия.

Сегодня до осуществления этой мечты дальше, чем когда бы то ни было. И все-таки порой, складывая свою одежду в шкафчик в мужской раздевалке, надевая ключ на запястье, принимая обязательный горячий душ, перед тем как ступить в ванночку для ног, подойти к бортику большого бассейна, нырнуть, я вспоминаю эти картины.

На большинстве плавающих, помимо обязательных купальных шапочек, темные очки для плавания, которые защищают глаза от хлорки. Взглядами пловцы обмениваются редко, а если кто-то из них случайно заденет ногой другого, то немедленно извиняется. Атмосфера не та, что на Лазурном берегу. Здесь каждый сам по себе, каждый независимо преследует собственную цель.