Сергей Довлатов - Речь без повода... или Колонки редактора

То же самое происходит и в государственных масштабах. Если имеешь дело с прирожденным агрессором, надо выбирать между силой и капитуляцией.

А капитуляция страшнее любой войны…

Мои американские друзья ошиблись. Американский народ исправил ошибку. Спасибо ему за это!..

Мы, русские эмигранты, самые богатые люди Америки. Наше достояние — опыт.

Мы приобрели драматический и неповторимый опыт тоталитаризма. Изучили его хищные повадки. Знаем его уязвимые места.

Вот почему нам импонирует Рейган.

Дай ему Бог силы, твердости и удачи!

О чем только не говорят в эмиграции! О налогах и воспитании детей. О новых книгах и старых автомобилях. О росте преступности и летающих тарелках…

Но есть в эмиграции и постоянные темы для разговора. Неизменно актуальные. Острые и злободневные — всегда.

Одна из них — как там в Союзе?! Будут выпускать или нет?

Семьдесят девятый год был весьма обнадеживающим. Из Союза выехали более пятидесяти тысяч человек. Затем наступил угрожающий спад. И, наконец, стали поступать радостные вести. Возобновился массовый отъезд. Значит, скоро приедут наши родственники и друзья. Многолетние отказники поднимутся на борт самолета. Тысячи безымянных инакомыслящих обретут свободу.

Редакция «Нового американца» присоединяется к общему ликующему хору. Ведь это наши читатели едут! Ведь это наши будущие подписчики заполняют сейчас мрачные коридоры ОВИРа!

Скептики обеспокоенно твердят:

— Надолго ли?! А если вновь затормозят оформление документов?! А если вновь потребуют соблюдения бессмысленных формальностей?! А если вновь пойдут сплошные отказы?!..

Я позволю себе высказать личное мнение. Массовая эмиграция из Союза — необратимый процесс. Хотя, как всякое советское мероприятие, он беспорядочен и плохо организован.

Массовая эмиграция продолжится. И отнюдь не потому, что советские власти гуманны. Совсем наоборот. Именно жестокостью режима объясняется массовый характер третьей эмигрантской волны.

Выпуская евреев, советское руководство преследует две главные цели. Первая — добиться от благодарного Запада уступок в торговых соглашениях. Вторая — уничтожить «пятую колонну» в государстве.

Посудите сами. В Союзе несколько миллионов потенциальных беженцев. Вряд ли эти люди будут активно строить коммунизм. Вряд ли зашагают они дружными рядами к светлому будущему человечества.

Эти люди — опасный фермент, источник брожения, неутомимые возмутители общественного спокойствия.

Что с ними делать? Вернуться к массовым репрессиям сталинского образца? К счастью, это невозможно. Откровенное варварство противоречит нынешним тенденциям Советов. Полностью компрометировать себя большевики не решаются. Мировое коммунистическое движение и так утратило стабильность.

Изменить существующие порядки? Да никогда в жизни! О самоубийстве большевики и не помышляют.

Единственный выход — отворить проржавевшие шлюзы. Торгуясь и бесчинствуя напоследок, выпустить самых активных. Ослабить таким образом внутреннее напряжение. Получив вдобавок зерно и компьютеры…

Конечно, нас радуют вести из Союза. Но мы помним и о другом. За железным кордоном все еще остаются наши братья — русские, украинцы, грузины, татары… Миллионы узников тоталитаризма. Мы верим — их час придет!

Недавно я беседовал с одним владельцем русского магазина. Расположен магазин в Бруклине. Зовут хозяина — Дима. (Фамилию просил не указывать. Родственники в Союзе и так далее.)

Этот человек рассуждал умно и нестандартно. (Орудуя попутно грандиозным кухонным тесаком.)

В частности, речь зашла об эмиграции. О том, будут ли выпускать евреев.

«Будут! — уверенно заявил мой собеседник. — Куда они денутся?! Чуть ли не каждый еврей в Союзе — инакомыслящий. И вокруг каждого — десятки сочувствующих. Десятки внимательных слушателей. Так возникает брожение, недовольство…

Можно называть это как угодно. Раковой опухолью советской власти. Бельмом на глазу победившего социализма. Вечно зудящей сыпью на теле пролетарской диктатуры…

Что делать, спрашивается? Как избавиться от этого ужасного народа?!

Загнать в лагеря три миллиона человек — невозможно. Не те времена. Кроме того, голоса из неволи еще слышнее. Вокруг каждого мученика соответствующий ореол. Круг сочувствующих расширяется…