Алексей Челноков - «Крестная дочь» Кремля. «Семейные» тайны Татьяны Дьяченко

Да, дочь президента сумела вынести возвышенные чувства из пожарищ двух браков и множества романтических увлечений. Мужчина и музыка – вот что составляло смысл ее жизни.

– Я влюбилась в первого своего мужа в студенческие годы потому, что он был настоящий меломан, – перебирала она в памяти события тридцатилетней давности. – И, я помню, мы ночи напролет слушали и слушали… И я куда-то улетала от этой музыки.

Первый муж Татьяны Ельциной – однокурсник Вилен Хайруллин, «смазливый татарин» из Башкирии.

– И второй мой муж тоже был связан с музыкой, – говорила Татьяна об Алексее Дьяченко. – Влюбилась я, естественно, в симпатичного парня, который дружил с ребятами из «Урфин Джюс», и опять я была абсолютно завоевана музыкой, я купалась в этой атмосфере музыки и музыкантов, а влюбившись, как всегда, решила выйти замуж.

Русские романтики до мозга костей, к числу которых, безо всякого сомнения, относятся Юмашевы, как нельзя лучше описаны гениальным Федором Достоевским в повести «Записки из подполья».

«…Свойства нашего романтика совершенно и прямо противоположны надзвездно-европейскому, и ни одна европейская мерочка сюда не подходит. Свойства нашего романтика – это все понимать, все видеть и видеть часто несравненно яснее, чем видят самые положительнейшие наши умы; ни с кем и ни с чем не примиряться, но в то же время ничем и не брезгать; все обойти, всему уступить, со всеми поступить политично; постоянно не терять из виду полезную, практическую цель (какие-нибудь там казенные квартирки, пенсиончики, звездочки), усматривать эту цель через все энтузиазмы и томики лирических стишков и в то же время «и прекрасное и высокое» по гроб своей жизни в себе сохранить нерушимо, да и себя уже, кстати, вполне сохранить так-таки в хлопочках, как ювелирскую вещицу какую-нибудь, хотя бы, например, для пользы того же «прекрасного и высокого». Широкий человек наш романтик и первейший плут из всех наших плутов, уверяю вас в том… даже по опыту. Разумеется, все это, если романтик умен. То есть что ж это я! романтик и всегда умен, я хотел только заметить, что хоть и бывали у нас дураки-романтики, но это не в счет и единственно потому, что они еще в цвете сил окончательно в немцев перерождались и, чтоб удобнее сохранить свою ювелирскую вещицу, поселялись там где-нибудь, больше в Веймаре или в Шварцвальде».

Любовная история о дочери президента страны и простом журналисте вполне укладывается в рамки классической пасторали. Пастораль (от лат. pastoralis – пастушеский) – жанр, для которого характерно идиллическое, без коллизий и конфликтов, изображение сел, природы, жизни пастухов. Жизнь знати изображается в виде пастушеской идиллии, воспеваются изысканные чувства, доступные только избранным. Природа превращается в изящную декорацию для галантных диспутов «пастушков»-аристократов. Фабула запутана бесчисленными приключениями героев. В пастораль вливается героический и авантюрный элемент. Тема творчества и состязания в игре на музыкальных инструментах – флейте Пана и свирели – является одной из главных в пасторальных идиллиях. Главное внимание сосредоточено на изображении состязания пастухов в искусстве игры на музыкальных инструментах и избрании победителя.

Эпохальным событием в советском кинематографе была пасторальная лента И. Пырьева «Свинарка и пастух» (1941 г.). Это музыкальная романтическая комедия, изюминка которой заключается в том, что куртуазные отношения между принцем и принцессой подаются не как пастораль абстрактных поселян, а как бытовой псевдореалистический рассказ с социальными подробностями. Если сентиментализм – это переодевание простолюдинами, то советское народное кино – это простолюдины, вполне всерьез ведущие себя как взаправдашние графья и князья, причем для этого им даже не нужно менять одежду.

Фильм начинается с того, что в колхозном Версале ВДНХ «средь шумного бала случайно» встречаются ЗНАТНАЯ свинарка и ЗНАТНЫЙ пастух. Дальше всё по канонам: разлука, коварный герцог-колхозник, неразбериха, комедия ошибок, ревность и закономерный хеппи-энд.

Киноистория «Свинарка и пастух» в самых общих чертах напоминает реальную пастораль четы Юмашевых. С таким же успехом можно найти сходство со средневековым рыцарским романом «Тристан и Изольда». Их объединяет только одно – романтизм героев, идеальный мир которых не погибает вместе с физической смертью.

Третий муж, Валентин Юмашев, любит музыку и обладает хорошим слухом, почему-то, удивляется Татьяна, с трудом переносит оперу: