Андре Шиффрин - Легко ли быть издателем. Как транснациональные концерны завладели книжным рынком и отучили нас читать

Успех книг Стадса и других наших бестселлеров показал, что «Пантеон», хотя и не обещает фантастических прибылей, но и не будет «Рэндом» в тягость. Книги, когда-то казавшиеся смелыми, труднопостижимыми интеллектуальными трудами, теперь входили в программы обязательной литературы для университетов. Доля продаж наименований, составляющих наш сводный каталог, с каждым годом росла. Доходы от этих книг в основном и покрывали наши расходы. Общий объем продаж сводного каталога — ключевой для всякого серьезного издательства показатель — неуклонно рос и достиг в итоге 50 %. К 1990 году «Пантеон» продавал книг почти на 20 миллионов долларов в год.

Но в условиях усиленного нажима, когда от нас требовали гигантизации и высоких прибылей, стало ясно, что даже самые яркие книги в нашем портфеле никогда не найдут такого широкого спроса, чтобы дотянуть до навязанной нам финансовой планки. Пусть политическая литература «Пантеона» в 80-е годы не имела такого успеха, как в 60-е и 70-е, количество наших книг, включенных в университетские курсы, все увеличивалось. Да и некоторым критикам Рейгана удавалось пробиться через «тефлоновый занавес» [55]. В их авангарде оказался острый на язык Боб Лекэчмен, чья книга «Одной алчности недостаточно, или Рейганомика» попала в список бестселлеров «Таймс». Невзирая на убежденность нашего отдела продаж в том, что любой выпад против Рейгана заведомо обречен, составленный Марком Грином сборник «Рейган: власть заблуждений» [56]разошелся более чем стотысячным тиражом, доказав, вопреки распространенному мнению, существование большого числа противников Рейгана. И все же учащающиеся пересмотры бюджета, знакомые каждому «обитателю» корпоративной Америки, вынуждали меня искать книги, которые будут покупаться множеством людей и по более высоким ценам. Я обнаружил, что трачу все больше времени на приобретение книг, которые ничем, кроме выгодности, не выделяются, — книг, которые по большей части гораздо удачнее получились бы у других подразделений «Рэндом». Наши европейские коллеги все озадаченнее наблюдали за переменами в нашем каталоге. Их издательства тоже выпускали кулинарные книги и литературу по дизайну интерьера — но это поручалось специальным отделам, чьи сотрудники были экспертами в своих областях. А редакторам, ответственным за более интеллектуальную продукцию, в этих фирмах никто бы даже не позволил отвлекаться на другие направления.

«Рэндом» провело исследование, в результате которого выяснилось, что ни одно из его подразделений не получает прибыли от «глянцевых», подарочных изданий, приобретаемых у пэкэджеров [57]США и зарубежных стран. Отчаянно стремясь повысить доходы, мы совершенно закрутились — с огромным убытком для себя. Логика упора на прибыль оказалась контрпродуктивной. Поскольку все подразделения обязали обеспечить ежегодный прирост объема продаж и дохода, каждая редакция была вынуждена копировать чужую продукцию и драться со своими же «коллегами» за наиболее выгодные книги. По примеру многих других издательств «Рэндом» запустило особые издательские марки для откровенно коммерческих книг. Так возникла марка «Виллард» («Villard») для широкого выпуска массовой художественной литературы, которая не интересовала ни «Рэндом», ни «Кнопф». (Помню, как Альфред Кнопф без раздумий отказался издавать «Диету Скардейла», книгу, написанную его собственным врачом, которая сделалась вечным бестселлером своего жанра. Альфред ни на секунду не усомнился, что в каталогах «Кнопф» этой книге не место, и, более того, даже не удосужился посоветовать автору обратиться в другое подразделение «Рэндом хауз». Причем по тем временам его решение никому не показалось непрактичным или неординарным.)

В 1980 году «Ар-си-эй» решила продать «Рэндом», что поставило издательство в крайне сложное положение. Примерно в то же самое время на продажу оказалось выставлено еще несколько крупных издательств, а покупатели приобретать этот «товар» как-то не рвались. «Рэндом» был слишком велик — не по карману покупателю-одиночке. Однако вновь выпускать акции было бы сложно и рискованно. Другие крупные корпорации старались отделаться от плодов своей былой «приобретательской лихорадки» по тем же примерно причинам, которые заставили «Ар-си-эй» расстаться с «Рэндом». Покупателей на горизонте не появлялось. Никого не прельщала даже низкая запрашиваемая цена — всего 60 миллионов долларов.

Бернстайн и его коллеги воспряли духом, когда с ними связался С.И. Ньюхауз — мультимиллиардер, владелец медиа-империи, то есть избранный из избранных, фигура класса Руперта Мэрдока. Сай (как его все называют) и его брат Дональд унаследовали от своего отца сеть необыкновенно прибыльных, хотя и не блещущих высоким интеллектуальным уровнем, газет. Сколотив капитал на ежедневных изданиях вроде «Стейтен айленд эдванс» («Staten Island Advance») и выходящего в Ньюарке «Стар леджера» («Star-Ledger»), они смогли приобрести журнальную династию Конде Наста и сеть ценных кабельных телекомпаний. Всем этим братья распоряжались самостоятельно: у них не было ни компаньонов, с которыми пришлось бы делиться прибылями, ни акционеров, перед которыми нужно было бы отчитываться. По слухам, братья Ньюхауз «стоили» никак не меньше 10 миллиардов долларов.