Борис Хлебников - Феномен Грасса

Таким образом, представители немецкой публичной элиты могут рассчитывать на довольно широкую общественную поддержку. Тем значимей позиция каждого из них в общественном диалоге. Поэтому столь важно в борьбе за общественное мнение солидаризироваться с нею или убедительно опровергнуть ее. Не случайно любое выступление или заявление авторитетного политика или деятеля культуры немедленно вызывает многочисленные ответные реакции поддержки, протеста или изложения своего особого взгляда по данной проблеме.

Публичная элита в чем-то похожа на Совет старейшин в немецком бундестаге. Тот формирует для парламентских сессий повестку дня, представитель публичной элиты обладает вполне легитимной привилегией предлагать немецкой общественности внеочередную тему для обязательного обсуждения или, как говорил Кант, для «публичного употребления разума». Непосредственное или хотя бы заочное участие в публичном диалоге, будь то на стороне известнейшего общественного деятеля или на стороне его противников, будь то в роли примиряющего обе стороны третейского судьи или в роли обличителя всех участников конфликта, становится для всякой претендующей на общественную значимость силы либо действительно насущной необходимостью, либо в крайнем случае неизбежным ритуальным действом, как это бывает в парламенте с партийными фракциями, которые не могут не откликнуться на заявленную повестку дня, если они хотят, чтобы их воспринимали всерьез, не говоря уж о желании отстаивать собственную политическую линию.

Из сказанного явствует, что место, занимаемое Грассом на вершине публичной элиты, досталось ему не в результате неких манипуляций общественным мнением или закулисной интриги, а под воздействием совокупности факторов, ключевым из которых стало все-таки мнение самой публики, признающей высокий авторитет Гюнтера Грасса и его исключительную «проминентность», даже тогда, когда они оспариваются его оппонентами.

Не вдаваясь в обсуждение различия национальных трактовок понятия «интеллектуал», [17] См.: Кристоф Шарль. Интеллектуалы во Франции. — М.: Новое издательство, 2005. заметим, что в немецкой традиции именно писатель служит образчиком подлинного интеллектуала. [18] Georg Jäger. Schriftsteller als Intellektuelle. — http://www.iasl.uni-muenchen.de/discuss/lisforen/intell.html Здесь интеллектуал — фигура прежде всего публичная. Он призван инициировать общественные дискуссии, вести их или хотя бы принимать в них активное участие. Интеллектуал обращается к массовой аудитории, чтобы привлечь внимание к той или иной проблеме, которая обычно вызывает споры, носит характер острого конфликта, поэтому интеллектуал неизбежно поляризует общественное мнение, ища поддержку у сторонников и опровергая оппонентов. Для этого интеллектуалу необходимо обладать мастерством публичного красноречия, владеть искусством аргументации и эмоционального воздействия, наличие которых и предполагается у писателя.

Широкая публичная дискуссия сама по себе становится в современном обществе фактором политическим, следовательно, и фигура интеллектуала приобретает в этом смысле политическое содержание, но от политика и даже от общественного деятеля независимый интеллектуал отличается тем, что он не имеет ни мандата от избирателей или своей политической партии, ни легитимных полномочий от той или иной организации гражданского общества. Он выступает только от своего имени, от себя лично и может опереться лишь на силу собственного авторитета.

Более того, независимость интеллектуала, свобода его суждений должна иметь соответствующую материальную основу. Как раз в этом отношении писатель в качестве интеллектуала отличается от профессиональной интеллигенции, находящейся на службе у государства или частного капитала. Писатель является, по существу, индивидуальным предпринимателем, человеком свободной профессии, но в полном смысле этого слова его даже нельзя считать профессионалом, так как писательская деятельность не предполагает ни образовательного ценза, ни обязательных квалификационных свидетельств, ни лицензионного допуска к профессии, она не подлежит какой-либо регламентации, не подчиняется гласным или негласным правилам, которые устанавливаются для других профессиональных корпораций.

К тому же интеллектуальная компетентность писателя выглядит совершенно иначе, чем компетентность эксперта и специалиста. Писателя-интеллектуала можно назвать воинствующим дилетантом, призванным задавать вроде бы простые и даже наивные вопросы, адресуя их к экспертам и специалистам и привлекая порой общественное внимание к конкретным, частным случаям, усматривая в них проявление крупномасштабных, даже глобальных проблем.