В Горках у Горького бывали Сталин, Ворошилов и другие члены правительства, композиторы и музыканты, советские и зарубежные писатели (в том числе Г.Уэллс и А.Барбюс, в 1934 году), московские парашютистки, ударницы метростроя, пионеры Армении, воспитанники трудовых коммун, мастера советского кино, за работой которых внимательно следил Горький, одобрительно отзываясь о "Чапаеве", "Пышке", "Грозе".
11 августа писатель едет в Горький, откуда с друзьями и семьей (невесткой и внучками) совершает путешествие по Волге (по Волге он плавал и летом 1934 года).
Писатель хотел последний раз полюбоваться Волгой, и окружающие чувствовали, что он прощается с рекой детства и молодости. Поездка была тяжелой для Горького: мучали жара и духота, постоянная тряска от слишком мощных машин только что построенного парохода "Максим Горький" ("Можно бы и без этого", - проворчал писатель, увидев на пароходе свое имя).
Горький беседовал с партийными и советскими руководителями городов, мимо которых проплывал пароход, рассказывал о своей молодости, о волжской жизни тех лет, слушал последние шаляпинские пластинки, недавно привезенные Екатериной Павловной из Парижа от великого певца.
"Всюду по берегам рек, в городах идет неутомимая работа строительства нового мира, возбуждая радость и гордость", - подытоживал Горький свои впечатления от поездки в письме Р.Роллану.
В конце сентября Горький уехал снова в Тессели.
Тессели - слово греческое и в переводе значит "тишина". Тишина тут действительно была необыкновенной. Дача с большим запущенным парком, закрытая с трех сторон горами, находилась вдали от проезжих дорог. Одноэтажный дом в форме буквы "т" был окружен самшитом и можжевельником.
Горький занимал две комнаты - спальню и кабинет, остальные находились в общем пользовании всех жителей дачи. В кабинете писателя, выходившем углом на юго-восток, всегда было много солнца; из окна видно море и спускавшийся к нему парк. Под окном кабинета на ветке сосны - кормушка для птиц.
С трех до пяти часов в любую погоду, в любое время года Горький работал в саду - копал клумбы, выкорчевывал пни, убирал камни, корчевал кустарник, подметал дорожки, умело использовал естественные источники, не давая им без пользы стекать в овраги. Скоро сад был приведен в порядок, и Алексей Максимович этим очень гордился.
"Правильное чередование умственных и физических занятий возродит человечество, сделает его здоровым, долговечным, а жизнь радостной... говорил он. - Пусть родители и школа привьют детям любовь к труду, и они избавят их от лени, непослушания и прочих пороков. Они дадут им в руки самое сильное оружие для жизни".
В минуты физической работы, говорил писатель, в голову приходят такие мысли, рождаются такие образы, которые, сидя за столом, не поймаешь часами.
В Тессели к Горькому приезжали Вс.Иванов, А.Толстой, Маршак, Павленко, Тренев, Бабель, видный партийный деятель Постышев, французский писатель А.Мальро. Здесь пишет известный портрет Горького - буревестника революции художник И.И.Бродский.
Жизнь в Тессели была писателю не по душе. Он пишет Роллану, что подобно Чехову тяготится заточением в Крыму, но вынужден остаться тут на зиму, чтобы сохранить работоспособность.
"Я люблю все цветы и все краски земли, и человек, лучшее ее, во все дни мои был для меня чудеснейшею из загадок, и любоваться им не устал я", говорил в 1906 году герой миниатюры "Старик", и эту любовь к жизни, к человеку Горький сохранил до последних дней.
А здоровье все больше и больше сдает.
Из-за болезни Горький не смог поехать в Париж - на Международный конгресс в защиту культуры (его обращение к конгрессу было напечатано в "Правде").
"Я начинаю дряхлеть. Падает работоспособность... Сердце работает лениво и капризно", - пишет он в мае 1935 года. Когда Горький работал в парке, неподалеку стояла машина с кислородной подушкой - на всякий случай. Такая подушка была под рукой и во время бесед с гостями*.
______________
* Подчас для Горького приготавливали около трехсот кислородных подушек в день.
Сами собой складывались шуточные стихи:
Надо было жить скромней,
Не ломать в саду камней
И не думать по ночам
О возмездьи сволочам.
Но не думать "о возмездьи сволочам" Горький не мог.
"Я боюсь только одного: остановится сердце раньше, чем я успею кончить роман", - писал Горький 22 марта 1936 года. Увы, он оказался прав - "Клима Самгина" Горький окончить не успел: остались недописанными самые последние страницы.
Читать дальше