Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

Борис Березовский, в период создания движения «Единство» высказался в своей цинично-развязной манере: «В России возможно избрать президентом кого угодно. Даже обезьяну».

В избыточном патриотизме Бориса Абрамовича, конечно, не упрекнешь, но при всей язвительности его слова не лишены удручающего смысла. Эти слова произнес человек, главенствующим постулатом которого был один — «все и вся можно купить? Надо только точно назвать цену». И в этом Россия и мир убеждаются на протяжении десяти с лишним лет. Но, может быть, причина такой возможности не в дебильности общества, на которую прозрачно намекает Березовский, а в ином — избыточности властного ресурса, который оказывается в руках таких, как Березовский? На исходе XX века, подарившего миру, ко всему прочему, такие воплощения власти как коммунизм и фашизм, Россия устала и от Ельцина. Он утомил ее нескончаемым кризисом, своим постоянным нездоровьем, перманентным «раздраем» между парламентской и президентской ветвями власти, прогрессирующей неуспешностью реформ, наконец. И страна среагировала на свежее имя, по минимуму связанное с ельцинской эпохой. Страна среагировала на физически здорового и сравнительно молодого человека, перешагнувшего черту сорокалетия. Надо отдать должное и Березовскому. Он хоть и брюзжал про народ, готовый избрать себе в правители обезьяну, был, по сути, главным инициатором создания движения «Единство». Понял, что победа правых столь же опасна, как и победа коммунистов. И сыграл «посередине». Но Березовский — делец. Он не создает, а покупает политику. Так появилось выгодное в те времена именно для него «Единство», позже развернутое в формат партии на основе объединения других, близких к власти и желающих ее политических группировок. Разумеется, он расценивал результаты выборов для себя, как абсолютный триумф. Можно только предположить, какой шок испытал Борис Абрамович, когда после президентских выборов перед ним закрылись все главные двери кремлевских кабинетов. Не помог даже «свой человек в Кремле» Александр Волошин, больше трех лет после избрания Путина сохранявший за собой пост главы администрации президента РФ. Очевидно: Березовский переоценил себя, и это — его главная ошибка. В политике «новые» редко зависят от своих предшественников. А если и зависят, то недолго. И, главным образом, в декларациях о преемственности.

Березовский не просто желал победы Путина, а хотел абсолютного усиления своей власти в окружении, как он считал, неопытного президента. А там, где усиление, там и сама власть. Это очень быстро понял Путин и захлопнул двери к себе еще до того, как к ним уверенным размашистым шагом пошел Березовский. Семья легко «сдала» Березовского. Это понятно: пользуясь его услугами, она испытывала политический и моральный дискомфорт от всеобщей нелюбви, которую проявляло население к олигарху. Да и те, кто был вхож в Кремль, Белый дом и Госдуму после смены президента страны относились к Борису Абрамовичу более чем прохладно.

Идею укрепления вертикали власти вряд ли подсказал Путину и Александр Волошин, который как бы воплощал «остаточный массив» команды Ельцина. Полагаю, что идея вызрела у самого Путина, как некая контрмера политике «бывших». Безусловно, она выдавала в Путине государственника и его прежнюю ментальность. Ведь только на вертикали подчиненности держится вся система, из которой «пришел на страну» второй российский президент. Но Путин понимал не только это. «Неопытному» и неизвестному президенту нужна сильная центральная власть, как готовый инструмент. И тут опять сыграло определяющую роль «личное дело В. В. Путина». Во все времена спецслужбы были опорой именно государственной власти. И потому преемник Б. Н. Ельцина «обречен» быть государственником.

Но, расправившись с «самостийностью» губернаторов и распустив «губернаторский» СФ РФ и возродив институт «генерал-губернаторства» в лице своих полпредов огромных по территории округов, Путин и приобрел, и потерял. Срочное создание Госсовета, как некой имитации неугасающей заинтересованности президента в постоянном совете с региональными лидерами, получилось малоубедительным. Совещательный орган с таким малозначимым правовым диапазоном, а проще говоря, клуб по интересам, лишь усилил фон его необязательности.

Путин обрел желаемую стабильность, но не учел очень важного обстоятельства: послушный парламент во все времена будет тиражировать ошибки исполнительной власти. А по делу-то, так наоборот: исполнительная власть должна выигрывать у парламента, а не передавать проект законов на оформление парламенту. Все это мы уже проходили в добрые советские времена. И получается, что мы никак не научимся пользоваться энергией демократии. Разрушение губернаторского плацдарма в конечном итоге приведет к утрате инициативности регионов. А, значит, развитие страны ощутимо замедлится. Если уже не замедлилось.