Александр Воронель - Тайна асассинов

Если бы праведник, увидев змею, надел защитную перчатку, он не был бы праведником, а только ловцом змей. Но, если ловец змей и снимет перчатку, он увеличит свой риск, нисколько не продвинувшись в праведности.

Господствующий с XIX в. в России фундаментальный разброд в мыслях (постоянно провоцирующий интеллигента «поговорить о Боге») означает религиозную, идеологическую революцию, Реформацию, которую переживает и сейчас российский народ и результаты которой остаются непредсказуемы. Одно из практических последствий этой длительной, неокончательно ясной и для всех ее участников, тектонической смуты свелось к образованию и заселению Израиля: и в XIX, и в XX веке.

Строго монистическое мировоззрение (в христианском, еврейском или атеистическом варианте), благодаря демократизации мысли, размывается повсюду, и опыт русских ересей многозначителен для всего мира. Наблюдая новые вариации постановки вечных вопросов, старые народы, уже пережившие свои смутные времена и взрывы идеологической одержимости, могут найти для себя новые пути компромиссов. Собственно, падение тиранической власти в России уже выпустило воздух из мыльных пузырей «коммунистических» движений, но «борьба за мир» и «против неоколониализма» все еще процветают.

Опыт новых творческих сочетаний особенно актуален для государственных образований, у которых еще есть шанс сложиться нетривиальным образом. Мы живем в стране, где пока нет установившегося отношения к свободе, к религии, к соотношению между централизованной властью и местной инициативой. Израиль — единственная страна в мире, имеющая Высший Суд Справедливости, т. е. суд, способный руководствоваться в своей практике не только законом. Одним словом, наше настоящее определяется тем отрадным фактом, что у нас все еще нет конституции. Но у нас есть Завет, который властно диктует свободу воли, и европейское образование, которое позволяет каждому толковать эту свободу на свой манер. При такой анархии все наше будущее также определится народным настроением. Дуализм имеет богатую почву в Израиле, даже если забыть, что значительная доля израильтян — выходцы из России.

Несерьезно, однако, примешивать к этой конфронтации вопрос об истине. Действительно ли добро побеждает со временем с неизбежностью Божественного закона или победа добра лишь открывает для зла новые возможности, неведомые прежде?

Духовный облик, психология народа, конечно, зависят от того, кто побеждает в этой борьбе. Будущее страны зависит от того, какая ориентация в обществе торжествует. Благополучие или трагедия людей еще будут поставлены на карту. Нескончаемая серия социальных и военных конфликтов еще предстоит, «если любовь не возьмет верха».

Но истина попрежнему останется в стороне, как и в других человеческих спорах, ибо фундаментальные, религиозные вопросы не решаются экспериментом и земная победа не всегда дается правому. Еще надолго сохранится у «русских мальчиков» вкус спорить об истине, нескоро еще они научатся ценить жизнь, как таковую, со всей несправедливостью, которая неизбежно ей присуща, и грязью, которая, в сущности, является ее проявлением.

Вспомним, что и русские интеллигенты всей душой жаж дали «победы революции». То, что произошло в 1917 году, было воспринято ими как неожиданность. Но русские аристократы, которые организовали «белое» движение, лучше знали свой народ, знали также, чего от него можно ожидать, и не заблуждались.

Хотя многие «атлантисты» вовсе не спешат звать нас в свою компанию, весь «евразийский» мир совершенно уверен, что Израиль с головой принадлежит к этой «цивилизации времени». Конечно, при сопоставлении с допетровской «цивилизацией пространства», это выглядит правдоподобно.

Приняв в расчет эту практику, мы поймем, что недоуменные вопросы крестоносцев к папе о катарах, возможно, происходили не только от их простодушия.

Впрочем, во всех религиях сохраняется, как не обязывающая, пессимистическая тенденция ссылаться на прошлые, более счастливые времена, когда уровень благочестия якобы стоял выше, а идеализм и добродетель процветали.

«Только цель, вынесенная вперед, превращает путь в железнодорожную колею, аккуратно разбитую на километры. На этой модели времени (которое считают как деньги) основана

Жозеф Де Местр — Пьемонтский граф, талантливый франкоязычный писатель и философ консервативного направления, много лет бывший послом Сардинского королевства в Санкт-Петербурге. Ж. Де Местр был убежденным идейным противником Французской революции и добился большого влияния при дворе императора Александра I. Он, в частности, горячо отговаривал молодого царя от освобождения крепостных крестьян.