Анатолий Вассерман - Скелеты в шкафу истории

В конце концов папа римский Григорий XIV поручил своему придворному астроному Христофору Клавию рассчитать новый календарь. И тот прекрасно справился с задачей, предложив считать год високосным, если он делится на 4, простым – если делится на 100, и високосным – если делится на 400. Правило простое, погрешность малая (1 день примерно за 4000 лет) – чего ещё желать?

Новый календарь, названный по заказчику григорианским, введен в католической церкви в 1472 году. Заодно убрали накопившуюся ошибку, изъяв из февраля этого года 10 дней.

Протестанты приняли новый календарь не сразу. Страшновато было взять что-нибудь из рук ненавистных католиков. Но в конце концов протестантов, уважающих древние авторитеты, убедили ссылки на Никейский собор: решил он, что равноденствие 21 марта – значит, нужен такой календарь, чтобы это астрономическое событие никуда не уходило.

А вот православная церковь – всегда ценившая ритуал выше смысла – так и не рискнула изменить календарь. И Россия жила по старому стилю. Только моряки перешли на новый – в навигации уйма астрономических расчётов, осложнять их календарной путаницей незачем.

Лишь большевики решились провести две реформы, подготовленные задолго до них, но заблокированные церковью. Вторая – реформа орфографии, разработанная ещё в 1904 году. Так что революцию мы именуем октябрьской – такой она была в старой России. Но празднуем 7-го ноября, а не 25-го октября – к XX веку накопилась погрешность в 13 дней.

Но церковь, отделённая теми же большевиками от государства, осталась при своих традициях – в том числе и при своём календаре. И Новый год у неё – Старый, и Пасха празднуется не по астрономическим данным, а по древней ошибке… Не правда ли, знакомая картина?

«Лучше разойтись с Солнцем, чем сойтись с папой». Этот лозунг помешал православной церкви исправить ошибку, допущенную астрономами – советниками Юлия Цезаря. Теперь мы отмечаем Рождество на две недели позже, чем цивилизованный мир. И отстаём на 3 дня за 400 лет.

«Лучше разойтись с жизнью, чем сойтись с Москвой». Этот лозунг помешал народу Украины исправить ошибку, изготовленную 24 августа Верховным советом [10]. Теперь мы живём в эпохе феодализма, которую цивилизованный мир уже давно забыл. И отстаём на 400 лет за 3 дня.

Как по-Вашему, при каких обстоятельствах в военном деле наиболее массово применялся условный рефлекс?

Конечно, вся армейская дисциплина и муштра – это в первую очередь выработка условных рефлексов. Солдат думать не должен. Ибо убиение себе подобных – занятие, противоречащее всякому разуму и со здравыми мыслями не совместимое. Да и необходимость рисковать заодно собственной жизнью тоже без дрессировки не всякому приемлема.

Но эти рефлексы столь обычны, что если спросить о них, Вы бы обиделись – неужто Вас за дурака принимают? Так что вопрос о другом.

Когда в Берлине начались уличные бои, командование советской авиации немедленно запретило атаковать город – слишком велика опасность поразить своих. Но запрет продержался всего дня два.

Войска, штурмовавшие город, по-прежнему требовали поддержки с воздуха. Лётчики объясняли: в городе слоёный пирог, в одном доме могут быть на втором этаже ещё немцы, а на первом уже наши. Стрелять, а тем более бомбить в таких условиях невозможно – неведомо, в кого попадёшь.

И тогда кто-то (по слухам, сам хитроумный маршал Жуков) сказал: а разве вас просят бомбить? Просто летайте над городом, да пониже – пугайте немцев.

– Как же их напугаешь? – спросил командир лётчиков. – Немцы – народ умный, сразу поймут: стрелять мы не можем.

– Народ-то умный, – ответил командир пехоты, – да пуганый. Те немцы, что на фронте побывали, услышав мотор штурмовика, сразу прячутся по окопам да щелям. Им думать некогда: знают, чего от Ил’ов ждать. А дольше думать мы им не дадим – отчего в атаку не пойти, если немцы спрятались и не стреляют?

И штурмовики полетели. С пломбами на гашетках. Без боезапаса летать боязно – вдруг какой-то недобитый немец взлетит? Но и случайных выстрелов быть не должно: слишком много шансов зацепить своих.

С 25 апреля по 2 мая 1945 года непрерывно гудели над Берлином Ил-2 и Ил-10. И немцы от знакомого до боли звука прятались кто куда. Даже не думали, что сейчас на них сыплются снаряды полевых пушек, а не авиабомбы. Слишком глубоко в них вбили на фронте эти бомбы условный рефлекс. Оно и понятно: кто рефлекса не приобрёл, погиб задолго до Берлина.

Пожалуй, и в нас многовато рефлексов, вбитых недобрыми недавними временами. А вдруг какие-то из них нынче так же опасны? Подумайте…