Виктор Ротов - Ближе к истине

Поделился воспоминаниями и прочел стихи Рубцова, посвященные Шукшину, народный артист республики Ванин. Горячие, волнующие слова сказал сподвижник и друг Василия Макаровича кинооператор Анатолий Заболоцкий. Леонид Куравлев рассказал, как они работали над фильмом «Есть такой парень». Владимир Меньшов растрогался до слез в конце своей речи. Майя Булгакова, та закончила свое выступление, коленопреклонившись в сторону фотографии Шукшина…

Взволнованно и страстно, с болью и тревогой за судьбу русского народа выступил писатель Владимир Крупин — один из богатырского дозора нашей литературы.

Повеселил публику народный артист Валерий Золоту

хин домашней заготовкой — пропел несколько остросатирических частушек. А в заключение сказал слова, облетевшие все периодические издания Союза: «Пока стоит Пикет — не зарастет к этому святому месту народная тропа. Непобедим дух русского народа!»

Народная артистка Людмила Зайцева, народная артистка Соколова, не сговариваясь, выразили одну мысль: «Гора Пикет, пока ее не срыли, отныне будет своеобразной Меккой веры русского народа».

«Алтайская правда» написала на второй день после торжеств: «Можно без преувеличения сказать, что в этот день в гостях у Шукшина побывала вся огромная Родина».

На сцене ансамбль братьев Заволокиных. Несколько песен из репертуара. А потом… Всем Пикетом: «Из‑за острова на стрежень!..» Разом и ладно. Как после спевок. Любимую песню Шукшина. Необозримое многолюдье, на одном дыхании.

Что же это такое? Что за явление — Шукшин?

У нас уже стало чуть ли не традицией — бросовое отношение к талантам: Россия большая, талантов не счесть. И только после кончины мы начинаем петь аллилуйя.

Вспомним затравленных Пушкина и Лермонтова, Есенина и Маяковского. Вспомним Шолохова, которому до сих пор инкриминируют плагиат «Тихого Дона». Вспомним Высоцкого, по поводу кончины которого льют теперь крокодиловы слезы те же Евтушенко, Вознесенский, Окуджава. Одно их слово могло бы повлиять на судьбу Володи к лучшему, облегчить ему жизнь. Хотя бы с приемом в члены СП. Нет же! У них не нашлось для него доброго слова, когда он был жив. Зато когда умер и обнаружилась всенародная любовь к великому барду, всем вдруг захотелось быть в лучах его славы. Появились сонмища его «доброжелателей».

То же было и с Шукшиным. Он постоянно жил в черном тумане зависти. Понимал это и ничего не мог поделать. Терпел только.

Известная актрйса Нина Алисова, игравшая рядом с Шукшиным роль Горностаевой в кинофильме «Любовь Яровая», запишет в своем дневнике:

«У вас беда?» — спросила я у него. — «Да, да, — ответил он и удивился: — Еще никто так точно не угадывал моего состояния при первом же знакомстве. Моя беда ходит за мной уже давно».

Какая же беда за ним ходила? Что он имел в виду,

когда говорил эти слова Алисовой? Может, он имел в виду тот страшный эпизод из его жизни, когда он был еще маленьким. В 1933 году его отца арестовали и расстреляли. Мать не вынесла горя, влезла в русскую печь с двумя малолетними детьми и закрыла заслонку. Соседи их выхватили из пода чуть живыми.

(После этого было много всякого. Скитания, мытарства, цепкая нужда, мучительные поиски себя. Все это давило потом на психику. Но это были семечки по сравнению с тем, когда к нему пришла слава. А с нею и зависть. Зависть коллег, друзей, однокашников и одноклассников. И даже — трудно выговорить — земляков.

Виктор Серебряный пишет: «В 1967 году, когда Шукшин приехал в родные Сростки, заведующая библиотекой Д. И. Фалеева решила организовать встречу с ним. Поговорила кое с кем из односельчан, но в ответ услышала: «А что нам с Васькой встречаться? То ли мы его не видели?»

Он чувствовал эту подспудную неприязнь односельчан, глубоко переживал. Мать рассказывала: «Бывало, ходит — ходит по комнате, курит, хмурится, потом вздохнет и с такой обидой скажет, вроде как сам себе: «Гады, я ж люблю вас!..»

Даже верный друг и спутница «дней бездомных» Людмила Пшеничная перестанет писать ему, когда к нему придет большой и громкий успех. В сердцах он напишет ей: «Сволочь, до каких пор будешь молчать?!»

Вокруг него образовался заговор молчания. Ему не могли простить успеха. Даже те, кто буквально купался в славе в то время. Его появлению в Москве посвятил свои язвительные стихи Евгений Евтушенко — звезда первой величины в те годы.

Встреча их произошла, точнее — их свели для хохмы, весной 1956 года в мастерской скульпторов, в подвале на Комсомольском проспекте. Здесь они и «схлестнулись». Суперинтеллигент и простолюдин в кирзовых сапогах.