Виктор Ротов - Ближе к истине

Конечно, эти игры не обошлись без жертв: оторвало ногу Толику Железнову, старшему из нас, большому добряку и книгочею. Другого пацана, Алешку Камышиникова, застрелили нечаянно прямо в живот. Многие пацаны подорвались на минах…

А еще были у нас замечательные козы. Замечательные потому, что сначала они были козлятами. Прыгучими, забавными. Мы их держали в доме, и они были как члены семьи. Своей беззаботной возней, живостью, неутомимой подвижностью козлята развлекали нас, помогали как‑то перемогать несытные дни. А появились они у нас тоже благодаря нашей предприимчивой, оборотистой маме: она что‑то продала, что‑то на что‑то обменяла, у кого‑то подзаняла деньжат и купила этих козлят — козочек. Белку и Галку, белую и черную. И у нас в доме стало не трое детей, а пятеро. Тесновато, зато весело.

Но это было потом, когда мы отремонтировали дом.

Сначала надо было покрыть крышу. Чем, где взять кровельное железо? И кто покроет? Ведь надо делать «гребешки» на стыках листов! Мама написала командиру части, где служил папа, и его отпустили домой на время.

Когда стало холодать и зачастили дожди, мы уже были

под крышей. И у нас уже была дверь. Уже настелили полы. — Пока только в кухне, почистили дымоход и затопили. То-то было радости: мы под крышей, у нас окно и дверь, полы, и тепло в комнате. Какое блаженство! Какое наслаждение! Мы спали на полу «покотом», как выражалась бабушка Катя. Под бочком друг у друга.

А к наступлению холодов мы успели навесить и коридорную дверь, и застеклить вторую оконную раму в кухне. Дверь в залу заколотили досками и утеплили мешками, чтобы туда не уходило тепло. Дров было в достатке — таскали деревянные части разбитых домов с чужих дворов.

Так и зимовали в кухоньке. Спали на приживленном полу, слушая по ночам бешеный грохот крыши под напором норд — оста. Согревая друг дружку под общим «жиденьким» одеялом.

Весной на наши неокрепшие плечи свалился огород за перевалом. Мы рады и не рады: это же адский труд! Но зато гарантия, что не умрем с голоду. При доме тоже небольшой участочек, и его мы засадили разной мелочовкой и картошкой. Из лесу пошли грибы, потом кизил, терен, груши, кислицы…

И вот когда все это суммируешь — оборотистая наша мама, огород за перевалом, родниковая вода, свежие, без химии, овощи, чистый лесной воздух, козье молоко, патефон, резвые козлята каждую весну, розовое пятнышко, светившее нам на перевал Кирпичный, когда мы с тяжелой ношей на плечах двигались домой; посильный, иногда, правда, изматывающий труд по весне — все это не так уж мало для закалки. Это и помогло нам выжить и жить в относительном здравии.

В день рождения мамы в трудные годы реформ мы подарили ей цветы, накрыли стол, поставили бутылку хорошо очищенного, специально к ее дню рождения припасенного, подкрашенного под коньяк самогона. Она «дернула» с нами рюмочку, сказала: «Ох и крепкая, сатана!..»

А после мы сели вокруг нее и стали вспоминать послевоенные годы. И как всегда — про огород.

— …И вот, помню, — говорит мама, — сяду возле того родника на Кирпичном, зачерпну водички, умакну в

нее кусочек кукурузного хлеба, и таким вкусным он кажется!..

Перед крутым подъемом на Кирпичный перевал был чистый, ухоженный родник с удивительно прозрачной и вкусной водой. Возле него мы всякий раз отдыхали, когда шли на огород, и особенно когда с огорода, с ношей. Перед подъемом подкреплялись чем Бог послал, запивая водой из родника. И нам казалось, что силы прибавляются. Без него, без родника, без его живительной влаги, определенно, я бы надорвал свои силенки и уже давно бы загнулся. А были моменты, когда от усталости, голода и боли в плечах на подъеме на Кирпичный хотелось удавиться, чтоб только не испытывать больше такого.

Таким запомнился мне подъем на Кирпичный.

Теперь это место для меня нечто вроде Мекки — я иду туда, где ковался мой характер, где так приятно и грустно от воспоминаний прошлых лет.

Вот и получается, когда я оглядываюсь на те годы, в детство и юность свою, вспоминаю те родники, из которых пивал живую воду, — видно, судьба у меня счастливая, раз она так щедро расставила на моем пути столько чистых родников. И самый главный из них — это, конечно же, мама. Неутомимая наша, неунывающая, сильная и красивая, старенькая теперь наша мама. Бабушка Маша. Пятирежды бабушка. И одиннадцать раз прабабушка! Внуки: Коля, Вова, Таня, Надя, Сережа. Правнуки: Виталий, Оля, Юля, Женя, Анна, Люся, Каралайн, Данниэль, Лена, Катя и Ирина. Праправнук — Никита.