— Знаменитый тренер фигуристов Алексей Мишин называет вас своим другом, но не считает нужным сотрудничать с вами. Почему?
— Мы действительно находимся с Алексеем Николаевичем в очень теплых отношениях. В 70-е годы, когда у фигуристов часто возникали проблемы с музыкальными записями, он приходил ко мне — а я известный меломан, у меня много пластинок — и подбирал из моей коллекции музыку для учеников. Говорить, что с его группой я не сотрудничаю, неправильно: Лиза Туктамышева с этого года консультируется у меня. Наши сеансы продолжались и перед Юношескими Олимпийскими играми, и по ходу самих соревнований, на которых Лиза завоевала «золото». Другое дело, Мишин очень четко понимает, кому из подопечных нужен психолог, а кому — нет.
— И вы уверены, что всегда сможете помочь?
— Почему нет? В силу сеансов должен глубинно верить не только спортсмен, но и сам психолог. Расскажу вам такую историю: в клинике в кабинете электросна работал специалист. К нему приходили больные, он их усаживал, давал соответствующие инструкции и включал прибор: сигнальная лампочка зажигалась, пациенты засыпали. Однажды в кабинете затеяли ремонт, вскрыли крышку и выяснили, что сигнальная лампочка-то горит, а генератор у прибора давно не работает — никаких импульсов от него не идет. Отправился специалист к главврачу, а тот отмахивается: мол, денег нет, все ушло на ремонт. «Они же у тебя спят?» — спрашивает. — «Спят». — «Вот и отлично, пусть спят дальше». Открывается кабинет после ремонта, специалист делает все, как обычно: усаживает, инструктирует... Включает прибор, лампочка загорается — пациенты не спят. Следующая группа — то же самое. Какой вывод? Усыплял людей не прибор, а хозяин кабинета — вера в него. Как только вера в психотерапевта исчезла, пропал и результат.
Портретное сходство / Парадокс
Портретное сходство
/ Парадокс
Российские антропологи вывели портреты типичных россиян прошлого и настоящего
Словосочетание «типичный представитель» сразу воскрешает в памяти школьные уроки литературы. Все мы писали сочинение про помещиков в поэме Гоголя «Мертвые души» или о московском дворянстве в «Горе от ума». А вот можно ли создать не литературный, а вполне реальный портрет типичного дворянина, купца или студента XIX века? Оказывается, можно, и этим занимаются антропологи. Обобщенные изображения различных групп людей, созданные в НИИ и Музее антропологии МГУ им. М. В. Ломоносова, не только поражают эффектом узнаваемости, но и обладают некоей магией. От них трудно отвести взгляд.
Стоп-кадр
Вообще-то антропология в качестве основной информации для изучения типов людей использует описательные и измерительные морфологические признаки. Например, для описания головы применяются такие параметры, как цвет волос и глаз, форма скуловой дуги, ширина глазной щели, профиль спинки носа и многие другие. Каждый признак оценивается по балльной системе — в зависимости от степени выраженности. На основании этих данных, которые сводятся в таблицы, и определяется антропологический тип. Но, во-первых, таблицы эти надо уметь читать, а во-вторых, далеко не все можно измерить и объективно описать. Один и тот же признак разными исследователями может быть зафиксирован по-разному. А уж представить по перечисленным особенностям, как выглядит тот или иной тип, и вовсе может только специалист.
О том, как перевести сухие цифры в живой образ, задумались ученые из НИИ и Музея антропологии МГУ им. М. В. Ломоносова.
Мысль о создании обобщенных портретов разных расовых, этнических и социальных групп людей возникла у доктора биологических наук Ильи Перевозчикова еще в студенческие годы. За основу он взял метод, разработанный английским исследователем Фрэнсисом Гальтоном и изложенный им в статье «Составные портреты», опубликованной в журнале Nature в 1878 году. Суть такова: одинаковые по освещенности и пространственной ориентации негативные изображения людей совмещаются в процессе фотопечати на одном листе бумаги по определенным (реперным) точкам и линиям. Чаще всего совмещение происходит по зрачкам, так как расстояние между ними практически у всех одинаковое — так сложилось в ходе эволюции. Каждый негатив экспонируется с выдержкой в n раз меньше оптимальной (где n — численность выборки).
«Предположим, экспозиция составляет 100 секунд, — объясняет Илья Перевозчиков. — У нас есть 100 изображений, и каждое проецируется по секунде — так, чтобы накапливалась нужная экспозиция. Мой коллега Андрей Маурер экспериментально доказал, что для получения значимого результата вполне достаточно выборки из 40—50 человек. Даже если мы выходим за 100 человек, конечное изображение практически уже не меняется».
Читать дальше