— Ты говоришь, что всегда писал об отношении мужчины к женщине чистую лирику. Но получается, что это — чистая политика. Когда такие песни прекращаются — стране грозит духовный крах, каюк. А сейчас возможно, чтобы родилась такая песня, как "Маки", на стихи того же уровня, как написал когда-то Поженян?
— Исключено. Я же говорю, никто таких стихов больше не пишет. Отдельные фразы, не идущие на музыку, халтура. Диктуют мода, конъюнктура, деньги — этим все сказано. И даже если бы передо мной лег достойный текст, я бы еще долго думал, стоит ли с ним работать.
— Почему?
— Рыночный закон. Раньше себестоимость песни была невелика. Поэт ночь посидел, ночь — композитор, снесли песню на худсовет, залитовали, и если она удалась — понеслась по всей стране. Сейчас запись, раскрутка песни — целая индустрия. Композитор должен вложить туда труда и средств неизмеримо больше, чем поэт, а прибыль по закону для обоих пятьдесят на пятьдесят. Поэтому я сам пишу теперь и музыку, и стихи.
— Но на том же Западе, где рынок развит, он как-то поощряет, судя по всему, весь творческий процесс?
— Там все поставлено толково. Есть компании, которые заключают с тобой контракт на создание диска или серии дисков, на год, два. Полностью берут на содержание — только твори, не думай больше ни о чем. У нас же — все ты сам, по уши во всякой бытовухе. А творчество — особая вещь, к нему надо готовиться, оно не должно блокироваться посторонним. Полдня провел в пробках на машине — уже выбит из рабочей колеи.
— Как раньше творческие люди ради достижения успеха лезли в партию, сейчас все лезут в телевизор. Ты же и в коммунисты не вступал, и от телевизорной партии тоже как-то в стороне. Что, денег нет на взносы — или не видишь в этом проку для себя?
— Да, кто-то вкладывает в это деньги, хотя эфирная минута сейчас стоит дорого. Но надежды сделать прибыль с помощью одного мелькания на экране чаще всего не оправдываются. Хотя мне трудно об этом судить. У меня особый случай — популярность уже наработана годами, эта реклама слишком большой роли не играет. Могу сказать одно: я телевидению никогда денег не платил — за исключением положенных по технологии анонсов по МУЗ-ТВ. И даже если б мне это было выгодно, все равно б платить не стал. Ко мне с такими предложениями соваться бесполезно.
— Но я слышал, у тебя был какой-то конфликт с телевидением.
— Он и сейчас идет — с ОРТ в лице его гендиректора Эрнста. Человек на такой должности обязан быть гарантом порядочности и законности — он же повел себя как элементарный пират. На прошлый Новый год выходят "Песни о главном-3", и там звучит моя песня "Нет тебя прекрасней". При этом они как-то позабыли справиться, кто композитор, спросить меня; приделали видовой ряд, который не подходил никак к песне. Как будто ее написал не я, а сам Эрнст — и волен распоряжаться ей, как ему угодно. Я подал в суд — я должен защищать свои права, это мое имущество, которое никто не смеет у меня отбирать.
— И чем суд кончился?
— Ничем. Все еще тянется. Но Эрнст пошел еще дальше: на этот Новый год опять помимо моей воли вставили в программу мою песню "Я вспоминаю".
— Я слышал, как ее спел Расторгуев — по-моему, первый удачный случай исполнения тебя кем-то другим.
— Но я ему этого не разрешал! Он позвонил, что так и так, он песню разучил, хотел выступить с ней на Новый год. Я ему объяснил: Коля, у меня еще суд идет, пока мне не принесут хотя бы официального извинения, я ничего на ОРТ не разрешаю. Но он со мной не посчитался и, чтобы лишний раз покрасоваться на экране, пошел тем же пиратским путем Эрнста.
— Ну Эрнст, по-моему, повел себя вполне типично для предпринимателя нашей сегодняшней волны. Мне один наш успешный предприниматель как-то проболтался: "Я деньги плачу только тем, кто приходит с автоматами, остальных кидаю. Пусть судятся — лет через 30 что-то высудят!" Но как-то неудобно, хотя тоже все прекрасно понимается, за Расторгуева. Все же не самый выжига — "Комбат-батяня", совестные песни, твой коллега!..
— Он мне больше не коллега.
— Надеюсь, все-таки вы на той почве, что он спел хорошо, в конце концов помиритесь. На самом деле, тех, кто любит твои песни, больше волнует другое. Когда-то ты писал их одну за одной, все в десятку, без промашки. А потом — как отрезало, словно что-то прервалось внутри...
— Только не внутри. Образовалось много внешних дел, три года я строил этот дом, создал свою фирму "Фиам-диск", до песен все не доходили руки. Но у меня уже сейчас в работе два новых диска — и еще лежит песен на десять дисков.
Читать дальше