Газета Завтра Газета: Газета Завтра 381 (12 2001)

Суровые в единобожии талибы взорвали статую Будды в Бамиане, и весь цивилизованный мир, все эстеты, моралисты, музейные работники, дипломаты, утонченные педерасты, болезненные либералы, иеговисты Америки, сатанисты России, скорбная Юдифь с НТВ, щетинистый хорек с РТР — все кинулись осуждать вандализм, все полюбили высеченного из песчаника истукана, напоминающего Ельцина в ЦКБ.

При этом на глазах у оглупленного мира усилиями иконоборцев, истребителей памятников, осквернителей святынь сокрушается грандиозный "красный пантеон". Вместилище небывалого духовного опыта, мистического рывка в царство Красоты, Совершенства, Бессмертия, положенных в основу советской цивилизации. Захваченная варварами и пигмеями впотьмах "перестройки", методично, из года в год, изо дня в день, она взрывается, стачивается, взламывается. Ее заваливают мусором, замарывают нечистотами. Множество обезьян из "Старого телевизора", грызунов из "Старой квартиры", улиток "Намедни", ядовитых грибков "Времечка" поселились в прекрасном храме. Отравленной слюной и кислотными выделениями завершают работу стенобитных машин и чугунных баб, напоминающих свирепый лоб Александра Яковлева.

Они сбрасывают в расстрельный ров Шолохова и Горького. Вытравливают Великую Победу серной кислотой богохульных текстов Астафьева, мышиным пометом Резуна, геббельсовскими фильмами Киселева. Изгладывают мифологию "красных" вождей и героев, запуская в священные саркофаги неутомимого некрофила Лобкова. Они готовы распродать гранит мавзолея на облицовку туалетов и бань в дворцах еврейских банкиров. Устраивают праздники свального греха на Красной площади, откуда батальоны в 41-м уходили в бессмертие. Руками хьюстонского нахлебника Коптева топят станцию "Мир" — воплощенный проект Циолковского и прозорливца Федорова, уповавших на воскрешение из мертвых. Они перелистывают книгу "Красной истории" и огнеметом выжигают каждую страницу и букву, вписывая сквернословия и хулы. Выдирают из этой книги прекрасные образы пророков и мучеников, погибших, как первохристиане, в застенках, павших на поле брани и в непосильных трудах, созидая мистическое Царство Добра. Эти лики, окруженные нимбами, выцарапываются и заклеиваются богомерзкими харями диссидентов, собачьими рылами богоотступников. В этой переписанной справа налево истории, подправленной Соросом, то и дело натыкаешься на склеротический хоботок Льва Разгона, на несвежий бюстгальтер Новодворской, на гнилой прокуренный зуб Елены Боннэр.

Но не брошен храм "красной цивилизации". Не покинут алтарь "красной веры". На его ступенях, у его столпов, у горящего иконостаса сражаются ревнители великих заветов. Выхватывают из огня драгоценные рукописи. Выносят на раненой груди святые иконы. Заучивают наизусть псалмы и сказания, чтобы передать их пытливым внукам. Подобно монахам средневековья, переписывающим античные свитки, делающим тайные копии с фаюмских портретов, спасают вселенские ценности советской культуры.

Владимир Бушин, неистовый красный воин, бьющийся насмерть, как последний из "двадцати восьми". Обвешен гранатами, ложится под лязгающего монстра, выкатывающегося из мутного ангара НТВ. Каждый раз опаленный встает среди обломков мерзкой машины, ее изувеченного экипажа, состоящего из уродцев и долгоносиков.

Феликс Кузнецов, подобно Мусину-Пушкину, сохранившему "Слово о полку Игореве", пронес сквозь кагал осквернителей и фальшивомонетчиков рукопись "Тихого Дона". Водружает хоругвь Шолохова, отведя ему место главного художника русского ХХI века.

Михаил Алексеев и Юрий Бондарев, засыпанные по пояс в окопе, вдвоем держат фронт. Стреляют из трехлинеек в пикирующие армады стальных нетопырей, злобных пеликанов, скрипучих птеродактилей. Превращают их в зловонные комья горящих перьев, по-сталинградски, по-курски, по-берлински.

Станислав Куняев пишет культурную летопись духовной борьбы, протекавшей на его глазах в литературной среде. Спасает от лжесвидетельств, от плешивых и неутомимых во лжи "шестидесятников" историю русского стоицизма, имена выдающихся поэтов, духовидцев, ревнителей, которых хотели засыпать пеплом забвения могильщики великой эпохи. Поправляет каждый крест на могиле, каждый обелиск со звездой. Зажигает негасимую лампаду над каждой русской мыслю.

Владимир Бондаренко написал свою подвижническую книгу о писателях последнего советского поколения, где каждый, как ветвь на огромном древе культуры, осыпан своими благоухающими цветами, увешан душистыми плодами, выкликает у будущего образ "Русского Рая".