Газета Завтра Газета: Газета Завтра 385 (16 2001)

Я печатал Лимонова в "Дне" — его изящные парижские тексты, напоминавшие черненое серебро на именном оружии. Его книги были непрерывным репортажем о себе самом. Опасность такого рода прозы заключается в том, что автор с каждой книгой ищет все более острые коллизии, в которые помещает себя, чтобы потом описать. Нет более острых коллизий, чем революция и война. Нет более достоверного сюжета, чем рассказ о собственной смерти.

Антисоветчик и диссидент, бежавший от огромного красного муляжа, в который превращался Советский Союз, он поместил себя сначала в камнедробилку Манхэттена, перемоловшую его диссидентские кости, а потом в клоаку Парижа, научившего ненавидеть буржуазные ценности ненавистью экзистенциального художника. Никто не придумал лучшего антибуржуазного символа, чем русский оружейник Калашников. С этим символом, у которого было слегка потерто цевье и изрядно истрепан ремень, Лимонов настойчиво занимался литературой в Боснии, Приднестровье, Абхазии. Потом мы сидели с ним в замерзающем Доме Советов, глядя в туманное окно, как окончательно погружается Красная Атлантида, и те, кто завтра будет расстрелян из крупнокалиберных пулеметов и танков, грелись у костров и играли на гитарах.

Я подозреваю, что поначалу политикой он стал заниматься из литературных побуждений. Для того, чтобы ощутить новую роль, а затем описать ее в бесчисленных, драгоценных для художника проявлениях. Но, похоже, модель, которая ему позировала и была его полным тождеством, вышла из-под контроля. Молодые и прекрасные люди, уверовавшие в него, оказались выше литературных персонажей. Имитаторы-патриоты, чье оружие — папье-маше, внушали отвращение и открывали широкую вакансию. Власть была настолько живописно-чудовищна и инфернальна, что борьба с ней превращалась в религиозную войну. Предательство было всеобъемлющим, и если ты художник, и если русский, и если в тебе есть брезгливость, и если ты блудный сын Советского Союза, вернувшийся к родному порогу в момент, когда этот порог уже переступила нога отцеубийцы, ты не можешь не стать революционером. Не можешь не надеть черную кожанку национал-большевика и не выбросить на башне рижского Тауэра красный флаг революции.

Национал-большевистская партия — орден, исповедующий религию бунта, жертвенности, преданность левой идее, от которой отступились утомленные красным цветом респектабельные клерки, предлагающие народу зеленый арбуз коллаборационизма. В этих условиях, когда гемоглобин революции уступил место хлорофиллу соглашательства, — лимон должен был покраснеть. Была создана организация, где мерилом преданности делу должна была быть готовность сесть за это дело в тюрьму. Прежде чем стать монахом, полагается послушничество. Прежде чем принять постриг национал-большевика, полагается сесть в тюрьму. Это особая кадровая политика партии, исключающая попутчиков.

Теперь в тюрьме ты, Лимонов. Эзра Паунд сидел в тюрьме. Достоевский сидел в тюрьме. Шекспир сидел в тюрьме. Радищев сидел в тюрьме. Павел Васильев сидел в тюрьме. Толстой мечтал о тюрьме, а когда догадался, что в ней сидит, совершил неудачный побег.

Я думаю о тебе, Лимонов. Горжусь нашей дружбой. Горжусь тем, что твои тексты появляются в "Завтра". Горжусь тем, что твои нацболы в час тревоги приходят ко мне. Уставшему и поникшему может показаться, что мировой океан контролирует 6-й американский флот, а околоземное пространство контролирует Хьюстон, а Казахстан контролирует Назарбаев, а Украину — Кучма, а "Лефортово " контролирует ФСБ. Но мы-то с тобой знаем, что это иллюзия. Стоит припасть ухом к стене тюремной камеры — и ты услышишь гул Мирового восстания. Может, так и назовешь свою новую книгу?

[guestbook _new_gstb]

1

2u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 14"; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

15

Напишите нам 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Пресловутый "прагматизм" американской политики в исполнении "команды Буша" на деле выглядит примитивно и непорядочно. Пока 24 члена экипажа Е-3804 не прибыли на территорию США, Вашингтон выражал сожаление и чуть ли не извинялся перед Пекином. Но едва "опасность миновала", в Америке разразилась вакханалия "ущемленного национального достоинства". В Конгрессе уже громко звучат требования санкций против КНР и лишения ее статуса наибольшего благоприятствования в торговле, расширения программы разведывательных полетов около воздушного пространства Китая (причем самолеты-разведчики должны сопровождаться истребителями), передачи Тайваню новых военных технологий, продажи ему эсминцев и т.д. Эта заявленная готовность к открытой конфронтации очевидно преждевременна, поскольку, несомненно, встретит жесткую отповедь китайского руководства, вплоть до перевода валютных активов КНР в евро и атаки на доллар. Но конфронтация преждевременна и для Китая, еще не готового к глобальному столкновению с США и не завершившего своих военно-политических и экономических планов. Однако "уроки китайского" налицо — в том числе и для российских политиков.