Александр Уразов - Судьба штрафника. «Война всё спишет»?

После многодневной дороги однажды ночью нас выгрузили на каком-то маленьком полустанке, на котором не было даже рампы для выгрузки из вагонов и с платформ грузов, техники и лошадей.

Утром мы были расквартированы в маленькой деревеньке с беспорядочно разбросанными по лесу избами. Мы с Лосевым разместили свой «штаб» в хате, в которой жили три женщины — хозяйка в годах, ее очень молодая невестка с годовалым сыном и дочка четырнадцати лет. Сына хозяйки немец угнал в Германию.

Западная Украина всегда мокрая, а с наступлением осени тоскливые дожди целыми днями не выпускали из дома. Мы с Лосевым сидели за подготовкой документов на реабилитацию штрафников, участвовавших в боях в Молдавии и Румынии. К нам, ковыляя по земляному полу в шерстяных вязаных пинетках, подходил маленький Иванка и, что-то лопоча по-своему, просился на руки. Я сажал его на колени, он пристально, как это умеют делать только дети, смотрел мне в глаза, улыбался, с удовольствием рвал бумагу, играл моей медалью «За отвагу».

Входила из передней мать и, заливаясь румянцем, забирала сына, а он тянулся ко мне, хватался за погоны, с досадой кряхтел. Отца он не помнил, но мужик тянулся к мужику, женщины ему надоели.

— Иванко, Иванко! — певуче звала мать. В глазах ее стояли слезы. — Нэ мишай дядьку, йды до мэнэ!

Ужинали мы все вместе. Для меня с Лосевым была чуть ли не лакомством картошка с квашеной капустой или огурцами, заправленная подсолнечным маслом с нашей кухни, а женщинам нравилась давно осточертевшая нам каша с тушенкой.

После ужина мы засиживались за картами, играя в подкидного дурака. Хозяйка в игре участия не принимала, но любила посидеть с нами, послушать разговоры, сама рассказывала, как они жили «пид нимцем», вспоминала сына. Когда началось фашистское нашествие, ее муж ушел на восток, и с тех пор она о нем ничего не слышала. Чтобы утешить добрую женщину, я принимался гадать и, подтасовывая карты, вдохновенно врал, обещая, что ее муж и сын скоро вернутся с «казенной бумагой, при ранней дорожке», что скоро придет письмо с радостным известием, — в общем, связывал то, что знал о семье, с тем, чего бы она хотела и ждала, говорил слова, вселявшие надежду.

Ей хотелось верить мне, и она отгоняла прочь черные думы, нередко в глазах блестели слезы от возможного счастья. Было видно, что хозяйка рада таким постояльцам. Она говорила о своем хуторе, соседях, пересказывала сплетни о «бисовых бабах», гулявших с нашими офицерами и солдатами, о том, кто гонит самогон и для каких целей.

Как-то ранним утром, когда еще не совсем рассвело, к нам в комнату вошла хозяйка и тихо позвала:

— Сашко, выйды, с тобою хочуть побалакаты.

Я оделся, вышел в переднюю. Хозяйка хлопотала, растапливая плиту, и, обернувшись, показала подбородком:

— Ось вона… Вы тут балакайтэ, а я пиду. — И она вышла.

В плохо освещенной комнате я увидел за столом полную, кровь с молоком женщину в белой пуховой шали и зимнем пальто, что для деревни было роскошью — фуфайки и кожушки были основной одеждой. Она залилась и без того ярким румянцем во всю щеку и смущенно заговорила:

— Я… я ось по якому дилу. Я чула, що вы можэтэ файно гадаты на картах. Будь ласка, погодайтэ мени?

Вот тебе на!.. Я приобрел известность как прорицатель! Отказать?! Но почему бы и не пофлиртовать с такой цветущей женщиной?

— Я к що вы правду скажите, я вам подякую, прынэсу шматок сала и литру пэрвака!

Ну, тем более надо погадать! Я взял карты и уселся поближе к своей «клиентке», украдкой любуясь красотой, мощью и здоровьем молодой женщины. В голове роились мысли: кто она, что ей сказать? Чтобы выиграть время для поиска решения, я тасовал карты и потихоньку задавал непричастные к гаданию вопросы. А не та ли это красавица, о которой на днях рассказывала за картами хозяйка? И я решился.

Я начал раскладывать карты «для себя, для дома, для сердца, что было, что будет», и уложил их так, чтобы расклад подходил к родившейся версии. Разложив карты, я начал говорить, да так, что женщина не на шутку разволновалась, краснела и бледнела, не зная, куда девать глаза.

Я рассказал ей примерно следующее: она замужняя, бездетная, червовый король ей безразличен, а ближе к сердцу король пиковый, военный, он ей люб, у них было любовное свидание при поздней дороге и крупный разговор с червовым королем. Червовому королю скоро придет казенная бумага, и предстоит ранняя дорога в казенный дом, — видимо, муж получит повестку и его заберут в армию.