Александр Уразов - Судьба штрафника. «Война всё спишет»?

Но вот у обочин военные и гражданские вытянули шеи и подались к колонне, напряженно всматриваясь во что-то. Невольно и я стал смотреть туда же. В череде автомашин двигался знакомый тягач с пушкой, тот самый, что мы обогнали, когда нас обстрелял «мессершмитт». В кабине сидел водитель, а рядом с ним в разбитое ветровое стекло был виден второй человек, видимо, офицер, в белом полушубке. Он держал на руках… свою голову в меховой армейской шапке. Там, где должна быть шея — красное кровяное месиво на белом барашковом воротнике. Стекло и часть стенки кабины позади него были вырваны.

За машиной двигалась толпа, привлеченная этим ужасным зрелищем. Очевидно, «мессер» ударил из пушки не по нашей машине, а по тягачу, снаряд или несколько угодили в лобовое стекло, не затронув водителя, а рядом сидящему попали в шею. Убитый, видимо, сжал в судороге держащиеся за поручень руки, которые так и застыли, а оторванная голова упала на руки. Водитель в полубессознательном шоковом состоянии продолжал автоматически управлять машиной. Страшная картина проплыла дальше. Вспомнилась книга Майн Рида «Всадник без головы»… Не помню, как я опять оказался в своей машине и отдал расписку в получении пакета.

Мы прибыли в хорошо сохранившийся город Осташков на озере Селигер. Здесь было полно войск, размещались госпитали, тылы фронта. Наш взвод охраны и хозвзвод втиснулись в одно подворье. Весь город, за исключением отдельных зданий, был деревянный, двухэтажный. На первом этаже домов — хозяйственные помещения, на втором — жилые. Видимо, здесь был весьма влажный климат, и сырость не позволяла жить в нижнем этаже. На второй этаж в домах вела наружная лестница, обшитая тесом для защиты от снега.

Комвзвода повел нас в баню, а когда мы помылись, поели в столовой, превращенной в пункт питания движущихся на фронт войск, и вернулись в «свой» дом, то обнаружили, что все ботинки и сапоги исчезли (в баню мы ходили в валенках). Хозяева сказали, что заходили солдаты, но какие? Хозяева решили, что это были мы.

Ночевать в Осташкове нам не пришлось — штаб 8-й гвардейской воздушно-десантной дивизии выдвинулся к фронту раньше своих частей. Дивизия из Осташкова двигалась своим ходом — автополк РГК уехал. Я вместе со взводом охраны на «студебеккере» ехал следом за двумя «эмками», в которых двигался командир дивизии со своими помощниками и начальник штаба Чернявский с начальниками оперативного отдела и разведки. Войска шли пешим ходом, артиллерийские дивизионы — на конной тяге и автотягачах, обеспечение — на санях и машинах.

Озеро Селигер обрамляли красивейшие русские леса, на берегах размещались редкие в то время турбазы, дома отдыха, правительственные дачи. Говорят, что места там летом изумительные, но мы окунулись в снежное безлюдье — только вдоль дороги и наблюдалась жизнь. От придорожных деревень редко сохранились даже кирпичные трубы, все было сожжено и засыпано снегом.

Мы обгоняли стоящие на обочинах бесконечные колонны автомашин с продовольствием, снарядами, оружием, наполовину заметенные снегом. Под машинами устроились шоферы и старшины, кое-где были видны костры. А ведь их ждут на фронте!

Впереди на дороге в сугробе застрял «ЗиС» и остановил нашу колонну. Заместитель командира дивизии по строевой части выскочил из «эмки», подбежал к «ЗиСу», в котором ехал какой-то офицер с водителем, поднял крик, брань, и вот его палка (он имел привычку ходить с палкой) мелькнула в воздухе и опустилась на шофера, а потом и на пытавшегося заступиться за шофера офицера. Избивать младшего по званию, да еще и офицера, в присутствии солдат — для меня это было дикостью! Из нашего грузовика выскочили солдаты взвода охраны и по команде подполковника спихнули «ЗиС» в кювет. Лежать ему там до весны…

Мы ехали дальше. На пути встретился какой-то разрушенный рабочий поселок или городок. Среди развалин — снова скопления автомашин с грузами. Стоят, видимо, уже давно — расположились основательно. Время от времени на них налетает вражеская авиация, больше обстреливает, чем бомбит. На выезде из этого населенного пункта мы остановились. Я и другие ребята развели костерок и стали подогревать банки с горохом и свиной тушенкой, греть руки, отогревать замерзший, не поддающийся зубам хлеб. Не успели поесть, прислонившись к саманной обвалившейся стене, как налетела немецкая авиация. Подполковник подал команду: «По машинам!»; «эмки» и наш «студер» тронулись в путь, чтобы не попасть под обстрел авиации: вражеские летчики охотились прежде всего за легковыми автомобилями с высшим командным составом.