Луи Жаколио: Собрание сочинений. В 4-х т. Т.3. Парии человечества

«Нужды нет, что Сурья (солнце) продолжает в небесных пространствах свой вечный бег, что он плотными снопами своих лучей, которых не в состоянии вынести глаз, освещает землю.

Небо и земля, вы видите, что мы такое.

Что нам за дело, что три божества создают, сохраняют и преображают вселенную. Не для нас блистают они во славе своей.

Небо и земля, вы видите, что мы такое.

Не для нас возносится к эфиру дым жертв, не для нас цветы покрывают землю, не для нас плоды висят на деревьях, не для нас текут священные воды Ганга.

Небо и земля, вы видите, что мы такое.

Не для нас животные дают свой приплод и пчелы свой мед. Не для нас молодые девушки растирают в звонких ступках священную траву, из которой делают божественный напиток Сомы.

Небо и земля, вы видите, что мы такое.

Не для нас Агни создал огонь и не для нас бессмертный Индра создал молитву.

Небо и земля, вы видите, что мы такое.

Где те источники чистой воды, из которых мы можем утолять свою жажду? Наше единственное питье — вода, что расплескивается из корыта, из которых поят животных.

Небо и земля, вы видите, что мы такое.

Где поля, которые производят для нас рис и другое зерно? На земле нет ни одного стебля проса, ни одной соломинки, ни одного лепестка розы, который принадлежит нам.

Небо и земля, вы видите, что мы такое.

Дикие звери имеют свою берлогу, змеи прячутся в муравейниках, птица свободно парит в воздухе, и любая древесная ветвь дает опору и защиту для ее гнезда и для ее песен. Агни обладает вселенной, Вапу — воздухом, Адитья — небом, Чандрамы — звездными пространствами, Видиут — облаками; люди четырех каст умирают и родятся в жилищах своих отцов. Но сын парии, где он открывает глаза свои? Где та дружественная земля, которая примет его останки?

Небо и земля, вы видите, что мы такое.

Когда женщины начертали на пороге своего жилища священные знаки, прогоняющие злых духов, когда все люди предаются покою, где упокоится пария?

Небо и земля, вы видите, что мы такое.

Когда каждый плачет в доме своем при снаряжении погребальной колесницы, увенчанной цветами, душа усопшего бывает довольна. Жидкий бальзам прольется на погребальный костер. Тот, у кого не отнята надежда, что его, уснувшего, будут сопровождать священные гимны, может с радостью ожидать пробуждения на небесах. Но где может умереть пария? Где может он иметь надежду возродиться?

Небо и земля, вы видите, что мы такое».

Мы часто слышали эту печальную, полную безнадежности песнь на Коромандельском берегу, в джунглях Траванкора и в лесах Малабарской земли. Иной раз ее пела монотонно и жалобно юная девушка, сидя на берегу болота и плетя корзины, иной раз бедный мальчуган, гнавший тощую козу на пустынное кладбище, иногда одинокий старик.

И вот, став лицом к лицу с этими страданиями, выпавшими на долю многочисленного человеческого племени, мы испытали естественное желание узнать, какое место в человечестве занимает это племя.

РАНЬШЕ ДУМАЛИ, ЧТО ПАРИИ — ЭТО ПОТОМКИ первобытного населения Индостана, завоеванного брахманами. Но такое мнение проистекало из двойной ошибки. Прежде всего, брахманы вовсе не явились в Индию как завоеватели, а родились на берегах Ганга и Годавари. Немецкие ученые создали небезызвестные антропологические теории, и им во что бы то ни стало нужно населить древнюю Индию белокурым и рыжеволосым племенем. Поэтому они и выводили индийских завоевателей то из Бактрианы, то из стран, лежащих по реке Оксусу, то с плоскогорий северо-восточной Азии. Но все их гипотезы, страдающие отсутствием научных доказательств, не имеют никаких преимуществ ни перед текстами Ману и вед, ни перед мнениями самих брахманов, которые считают колыбелью своей расы ту самую страну, которую они в настоящее время населяют.

Если бы даже на минуту принять теорию завоевания, то и тогда нельзя было бы думать, что завоеватели, вместо того чтобы просто-напросто обратить завоеванных в рабов и заставить их обрабатывать для себя землю и пасти скот, почему-то предпочли бы привести в полное бездействие силы нескольких миллионов людей, объявив их вне закона, создать для них положение хуже, чем для нечистых животных, лишить их земли, солнца, воды, риса и огня. Нет сомнения, что подобная мера привела бы побежденных в полное отчаяние, вызвала бы смертельную борьбу, которая непрерывно возобновлялась бы, не принося завоевателю ничего, кроме явного вреда.