Юрий Жуков - Из боя в бой. Письма с фронта идеологической борьбы

В то же время, как это всегда бывает, случалось и немало провалов и неудач, а некоторые труппы просто обанкротились, и даже театральные здания, которыми они пользовались, были проданы на слом. Что поделаешь, такова жизнь в безжалостном театральном мире Запада: там, где преуспевает один, терпит крушение другой. И хотя начало семидесятых годов ознаменовалось исчезновением с горизонта целого ряда театральных коллективов, причем реальная угроза банкротства — не только финансового, но и творческого — нависла даже над некогда великолепным ТНП — Национальным народным театром, созданным покойным Жаном Виларом, театральное искусство Франции все еще живет кипучей, полнокровной жизнью.

Каждый вечер перед парижанами открывается широчайший выбор — два оперных театра, «Гранд — опера» и «Опера комик» [65], в ноябре 1971 года давали еженедельно четыре оперных и четыре балетных представления; в драматических и комедийных театрах шли тридцать пять комедий, пятнадцать драматических спектаклей и четыре музыкальных комедии; театры пригородов, которые в последние годы стали наиболее интересными, поистине авангардными в лучшем смысле этого слова, центрами театрального искусства, предлагали вниманию зрителя еще двадцать современных пьес; любители легкого жанра могли воспользоваться услугами десяти мюзик — холлов; успешно работали три театра миниатюр, десять детских театров и два кукольных. Наконец, большим и все возрастающим успехом пользовались и кафе — театры, где парижанин, заказав чашку кофе или бутылку пива, может посмотреть выступления актеров.

Классический французский театр «Комеди Франсэз», которым сейчас руководит Пьер Дюкс, в сезопе 1971/72 года, как обычно, предлагал зрителям отлично поставленные и сыгранные комедии и драмы Мольера, Корнеля, Шекспира, Мариво, а вместе с ними и современные пьесы Ануя, Одиберти, Ионеско. Этот театр, как всегда, пользовался вниманием зрителя: в сезоне 1969/70 годов в «Комеди Франсэз» побывало около миллиона человек, в сезопе 1970/71 года — около пятисот тысяч. Нынешней зимой зал театра по — прежнему заполнялся в среднем на семьдесят процентов, что для Парижа является высокой нормой.

На Больших бульварах, как обычно, царствовала веселая бездумная комедия: в театре «Гомартэн» уже двенадцатый год бессменно шла веселенькая пьеса Марка Камолетти «Боинг — боинг», в театре «Жимназ» давала большой доход пустенькая комедия Марка — Шильбера Сова-жона «Утка с апельсинами», в театре «Антуан» с успехом демонстрировалась комедия Франсуаз Дорэн «Грязный эгоист», в театре «Грамон» — комедия Мишеля Андре «Два счастливых дурака», в театре «Потиньер» — пьеска-детектив Агаты Кристи «Мышеловка».

По — прежнему деньги текли рекой в карманы предприимчивых продюсеров, пристроивших на парижской сцене при попустительстве цензуры более чем рискованные спектакли, импортированные из США, — пресловутые «Волосы» и особенно грубейшее порнографическое представление «Ох, Калькутта!». На ту же ноту настраивались и владельцы многих других театров.

Это — картина привычная для западного театра: всё или почти всё на Больших бульварах подчинено заботе о том, как бы побольше заработать на желании публики развлечься. Творческий огонь теплится не здесь, а на окраи нах Парижа — в небольших театрах, созданных в последние годы муниципалитетами пригородов, чаще всего теми мэриями, которыми руководят коммунисты. Эти театры, ориентирующиеся прежде всего на рабочую публику, вновь и вновь доказывают, что современный зритель способен увлечься, что называется, «высокой материей» и что вовсе не обязательно подлаживаться под низменные вкусы любителей механического смеха и «клубнички».

Но те, кто рассматривает театр лишь как источник дохода, не хотели об этом и слышать. Они ссылались на то, что многие театры Парижа, в том числе и ТНП, ставившие своей целью создать серьезный репертуар, понесли серьезный ущерб и оказались на грани банкротства [66].

Трудные дни переживал и другой известный театр — труппа Жан — Луи Барро и Мадлен Рено. Когда‑то, когда министром культуры стал писатель Андре Мальро, он предоставил в распоряжение этой знаменитой театральной четы отличный театральный зал «Одеон», который ранее использовался как филиал «Комеди Франсэз». В «Одеоне» Барро и Рено поставили немало интересных спектаклей, хотя среди них были и вещи спорные и даже подчас неудачные. Но вот грянули бунтарские события мая 1968 года, когда леваки захватили «Одеон» и вывесили над ним свой пиратский черный флаг и портреты Троцкого и Мао Цзэ — дуна — он превратился в их штаб — квартиру. Не очень хорошо разбиравшийся в политике Жан-Луи Барро выступил тогда в «Одеоне» с речью, обращенной к бунтарям, хотя они и разграбили его костюмерную и превратили театр в подобие хлева. Когда события закончились, власти с неудовольствием напомнили Барро о его выступлении и отняли у него театр.