Жанна Голубицкая - Репортажи со шпилек

— Соня!!! — ору я, как потерпевшая.

В дверях появляется моя Соня.

— Сонь, ничего не понимаю! Что он заладил как ослик Иа — иа-иа. Потом — ту-ту, как паровоз. Он больной, что ли?

Соня хохочет:

— Ио по-ихнему — я. А ту — ты. Вот он и объясняет, что я и ты… То есть, ты и он должны…

— Sex-sex! — радостно кивает Джузеппе-Сизый Нос, внимательно прислушивающийся к Сониным словам.

— Сонечка, я не могу! — взмаливаюсь я. — Я лучше без обуви обойдусь. Куплю себе одну пару сапог за полную стоимость — и все. Нет, две. Можно, Сонь, а?

— Ладно, хрен с тобой, я сама, — соглашается Соня устало. А затем, повернувшись к Джузеппе, широко улыбается, выставляя бюст вперед, и победно кричит:

— Иа!

Звучит как «банзай!»

Я покупаю две пары сапог на шпильках — для себя, за полную цену. Увы, пока я проявляю себя только транжиркой, но никак не челночницей.

Болонья — это кожа. Сумки и куртки, перчатки и роскошные плащи из лайки. Рано утром мы направляемся в квартал «стоковых» (скидочных) магазинов всей группой на городском автобусе. В начале нужной улицы Галя командует:

— Расходимся, встречаемся в отеле в 13.00.

Мы начинаем путешествие по местным шопам вдвоем с Соней. По пути меня хватает за рукав некто лысый в костюме от Дольче и Габбана:

— Belissima! Cara! Manjare! Disco! Vino! Amore! Io Giuseppe!

Я уже все понимаю: он Джузеппе, а я красавица и дорогуша. Он мне ужин, дискотеку и вино. А я ему за это — любовь. Все ясно. Говорю Соне:

— Очередной пьянчужка Джузеппе!

— Почему пьянчужка? — удивляется Соня.

— Потому что пытается отвлечь нас на выпивку от строгания полена.

— От строгания… чего? — изумляется Соня.

Понимаю, что товарка Буратино не читала:

— В нашем случае строгание полена — это шопинг. Так что давай не отвлекаться на ухаживания, и по магазинам.

Но в каждой лавке нам встречается очередной «пьянчужка Джузеппе» с аналогичными предложениями. Через какое-то время я теряю Соню из виду и продолжаю шопинг вдоль улицы одна, отчаянно отбиваясь от новых Джузеппе. У них что, одно мужское имя на всю Италию? И по-английски они все не знают ни слова. Чему их в средней школе-то учат?

Где-то через час я натыкаюсь на Соню у сумочных оптовиков. Она скептически смотрит на мои покупки — одну сумочку, две пары перчаток и шелковый шейный платок:

— И это что у тебя, товарная партия?

— Боюсь, Соня, — сокрушаюсь я, — шопница из меня плохая.

Сонин же улов впечатляет: шесть кожаных курток модного фасона «милитари», десяток сумок и два дорогих лайковых пальто от Cavalli. И все это с постным видом тащит на себе долговязый нескладный итальяшка, похожий на Дуремара. Права была наша Галя: прямо не страна, а Поле чудес из сказки о золотом ключике!

— Значит так, подруга, — деловито говорит мне Соня, — мне нужно, чтобы ты на часок освободила нашу с тобой камеру. Погуляешь, хорошо?

Понимая, что коллега, очевидно, склеила Дуремара и намерена поиметь с него не менее двухсот пятидесяти евро (как велела наша Галя), я послушно киваю. Даже к лучшему, пойду пока погуляю по историческому центру, хоть достопримечательности осмотрю.

Подъезжаем к отелю. Заваливаемся втроем — Соня, Дуремар и я. Я оставляю покупки на ресепшн и прошу у портье зонт: в Италии опять дожди. Соня и Дуремар получают ключи от нашего номера и направляются к лифту.

— Putana! — тихо, но отчетливо произносит им вслед пожилая итальянка за стойкой портье.

Интернациональное слово в переводе не нуждается, и все-таки расслышавшая его Соня оборачивается и огрызается в ответ:

— Сама шлюха! Чего уставилась-то? Мужика, что ли, не видела, корова старая?

Итальянка не понимает или делает вид. Не зря же она трудится в отеле, где постоянно останавливаются русские челночницы.

Нахожу центр Болоньи и с удивлением обнаруживаю, что кругом все закрыто — и магазины, и кафешки.

— Siesta! — объясняет мне молоденькая итальянка, запирая свою пиццерию. От нее же я узнаю, что теперь точки общепита откроются только после 16.00. Но я страшно хочу «манджаре» и захожу в супермаркет — хоть супермаркеты в Италии не предаются сиесте с часу до четырех! Выхожу из магазина с пакетом, в нем бананы и питьевой йогурт. Тут из ближайшего офиса, оживленно болтая по сотовому, выплывает лысый пожилой господин в дорогом костюме. Видит меня, немедленно прекращает разговор и направляется ко мне:

— Tu Italiano? (Ты итальянка?)

— No! No capito! Io Russo! (Нет, не понимаю. Я русская. — Авт.)

Едва услышав, что я из России, престарелый синьор, к моему большому удивлению, переходит на хороший английский и весьма деловой тон: