Пётр Вайль - Свобода – точка отсчета. О жизни, искусстве и о себе

У Андрея Битова — культуре мысли.

У Сергея Довлатова — вкусу и мере.

У Венедикта Ерофеева — внутренней свободе.

У Валерия Попова — чувству юмора.

У Владимира Сорокина — дисциплине стиля.

Повод и предмет вроде малозначительны. Но явление, о котором пойдет речь, успешно завоевывает мир. Напрашивается аналогия с вирусом гриппа или, скорее, с каким-нибудь микробом-аллергеном.

Во время приездов в Россию я отмечаю как обилие американских фильмов, так и тот факт, что о большинстве из них даже не слыхал, хотя пятнадцать лет живу в Америке. Так я узнал, что в Штатах ежегодно несколько сот снятых картин не доходят до кинотеатров. Реклама и прокат — треть бюджета, и продюсеры не хотят терять лишние деньги, если считают продукт неудачным. Такие картины могут похоронить вовсе, а могут выпустить на видео. И еще — продать в те страны, которые захотят их купить.

По ходу возник вопрос более существенный: почему так популярно третьеразрядное американское кино? Эти даже не В-, а С- movies дружно клянут критики (российские, а не американские: те их не смотрят), но публика не слушает: эти фильмы обеспечивают нужный катарсис с неизбежностью железнодорожного расписания. Правда, и с такой же степенью художественности, но это куда менее важно.

Почти все американские картины в России относятся к той категории, в которой я могу считать себя знатоком и которой давно уже дал название: правильный фильм.

Этот фильм задуман и исполнен так, что не может обмануть зрительских ожиданий: с первых секунд ясно, кто герой и кто злодей, кто победит и кто проиграет. Тут все всегда именно правильно: зло наказано, добро торжествует.

Никогда не бывает правильным фильмом (ПФ) детектив: интеллектуальные усилия утомляют — имя и точный адрес убийцы сообщаются сразу. Господствуют общеприключенческий ( action ) и полицейский ( crime drama ) жанры.

Персонажи предстают уже готовыми и не развиваются по ходу картины, так как это чревато неожиданностями («…Какую штуку удрала со мной Татьяна — замуж вышла!»: Пушкина не взяли бы в сценаристы ПФ).

Психологическая игра неуместна: человеческая психика слишком непредсказуема, чтобы учитывать ее в качестве сюжетного фактора. Нет, впрочем, и сюжета. То есть он всегда один, и потому его можно вынести за скобки: герою наносят обиду, и он мстит до финальных титров. ПФ знает свои вершины (весьма популярные и в Штатах, и в любых других странах) и низины — как раз те C - movies , которые идут в России. Разница в бюджете, что отражается на уровне актерской игры и технических эффектов. Но принципиального различия как в самих картинах, так и в феномене их популярности нет.

Успех ПФ, его неодолимая убойная сила в том, что он апеллирует — минуя сложные многовековые ходы мирового искусства, поверх культурных и цивилизационных барьеров — не к интеллекту, а непосредственно к душе, жаждущей не рефлексии, но переживания.

Обязательная завязка проста и внятна любому уровню восприятия: это обида и беда. Причиняется ущерб семье или друзьям героя: похищение, изнасилование, убийство. Поскольку путь к мщению тернист, времени на анализ своих намерений и поступков не остается. Не должен соблазняться попыткой анализа и зритель: праведность мотивов и методов протагониста вне сомнений. По «Преступлению и наказанию»

ПФ не снимешь, а по «Гамлету» можно, хотя оба героя — вызывающие симпатию убийцы. Главный персонаж ПФ — непременно убийца, но не по душевной склонности, а по той лишь причине, что чужая смерть — самое наглядное свидетельство твоего превосходства. Перед разницей между живым и неживым другие различия как-то стушевываются. Оттого герой стремится усилить контраст: в ПФ «Жажда смерти» Чарльз Бронсон в первой серии ограничивается полудюжиной трупов, а в третьей сносит при помощи артиллерии целые преступные кварталы.

Вызывает симпатию и друг героя, снабжающий его транспортом, оружием, навыками рукопашного боя и взрывных работ. Предкульминация ПФ — поднесение даров: чемодан с оружием под кроватью или вертолет-ракетоносец, за которым надо ехать в Боливию. Друг обязательно обладает яркой индивидуальностью: это чувство юмора, чудаковатость, необычное хобби вроде коллекционирования голосов певчих птиц. Он должен особенно нравиться зрителю, чтобы заранее было оплакивание: этот персонаж неизменно гибнет во славу катарсиса. В эпоху мультикультурализма может быть негром или китайцем.