Владислав Швед - Как развалить Россию? Литовский вариант

На самом деле система запретов, которая существовала тогда в СССР, была весьма сильна и была способна любого скрутить в «бараний рог». Позволялось лишь то, на что была санкция «сверху». Говорю об этом с полным знанием, так как партийной организации Октябрьского района г. Вильнюса в августе 1987 г. было поручено организовать противодействие проведению митинга, задуманного Терляцкасом. Как первый секретарь райкома я был ответственен за эту акцию.

К сожалению, это противодействие, как и большинство контрпропагандистских акций того времени, было осуществлено просто бездарно. Заставили согнать в близлежащий от памятника зал несколько сотен партийных активистов и держали их там двое суток на случай попытки проведения несанкционированного митинга.

Мои попытки добиться, чтобы кто-то толково и аргументированно выступил перед активом и объяснил значение пакта Молотова — Риббентропа и его влияние на судьбу Литвы, везде наталкивался на один ответ: «Вам поручено не допустить проведение митинга, вот и выполняйте и не пытайтесь искать оправданий!» Соответственно, 23 августа противодействие возле памятника Мицкевичу вылилось в банальное физическое противостояние районного партийного актива и организаторов митинга. В итоге митинг как таковой не состоялся, а была бессмысленная словесная перепалка с одной и другой стороны. После этого мне стало ясно, что советская система утратила способность достойно обороняться. Дальнейшие события подтвердили правоту этих выводов.

Несмотря на то что 23 августа 1987 г. митинг фактически провалился, попытка его проведения оказала существенное влияние на общественно-политическую атмосферу в республике. Большую услугу организаторам митинга оказала партийная и комсомольская печать: газеты «Тиеса» и «Комъяунимо тиеса» («Tiesa» и «Komjaunimo tiesa»). На все лады ругая организаторов митинга А. Терляцкаса и Н. Садунайте, эти издания донесли до литовской общественности суть произошедшего 23 августа 1987 г. у памятника А. Мицкевичу. Так, тема «преступности» пакта и «незаконности» пребывания Литвы в составе СССР впервые, хоть и с недомолвками, была публично озвучена и стала предметом обсуждения в кулуарах и на кухнях.

Добавим, что к главному организатору митинга, рецидивисту-антисоветчику А. Терляцкасу, никаких мер воздействия правового характера не было принято. Власть сделала вид, что ничего особенного не произошло, хотя в 1979 г. за меньшие грехи Терляцкас был осужден. В этом не было бы ничего странного, если бы этот вопрос находился только в компетенции республики. Однако известно, что о любом антисоветском проявлении в республике КГБ обязан был докладывать в Москву. Скрыть это было невозможно. Сексотов Москвы в Литве было достаточно. А уж в Москве соглашались или нет с мерами воздействия к антисоветчикам, которые предлагали республиканские власти. Без сомнения, индульгенцию Терляцкасу выдали в Москве.

Но на этом дело не кончилось. В феврале 1988 г. в райком вновь поступила команда мобилизовать актив, так как Лига свободы Литвы уже по случаю 70-летия провозглашения независимости Литвы вновь планировала провести митинг у памятника Мицкевичу. На этот раз районный актив провел в «засаде» уже три дня, с 14 по 17 февраля. Однако напрасно. Ни митинга, ни попыток не последовало. Можно представить себе реакцию районного партактива после этого. Вместо того, чтобы разъяснить суть противодействия Лиге, актив использовали как людскую массу, которая должна была, не рассуждая, выполнять указания сверху. Думаю, что после этого не один из активистов задумался: а той ли дорогой идет партия?

Весной 1988 г. всю республику всколыхнула подготовка к XIX Всесоюзной партийной конференции. Впервые всесоюзного партийного форума ждало большинство литовцев. Но ожидания перемен не оправдались. Несмотря на провозглашенный на январском Пленуме ЦК КПСС (1987 г.) «демократизм при проведении выборов», партийная организация республики получила из Москвы жестко регламентированную разнарядку, касающуюся того, какие делегаты в республике должны быть избраны на партконференцию. Это вызвало всеобщий протест в партийных организациях республики, и ЦК КПСС пришлось уступить. Разнарядка была отменена. Но недовольство политикой Москвы получило новый импульс. На первых порах это недовольство камуфлировалось недовольством ходом перестроечных реформ, в первую очередь, экономических. Тогда в республике было впервые публично озвучено утверждение, что Литва кормит Москву и Ленинград.