И Осиновский - Жизнь и творчество Томаса Мора

Уильям Ропер рассказывает, как в первое воскресенье после пасхи, 12 апреля 1534 г., он вместе со своим тестем прибыл из Челси, где жила семья Мора, в Лондон, чтобы послушать проповедь у св. Павла. После проповеди Мор и его зять отправились в старый лондонский дом, где когда-то жила семья Моров (дом у Старой Баржи в Бэклерсбери) и где теперь жил воспитанник Мора Джон Клемент {Джон Клемент - тот самый Joannes Clemens, puer meus, которого Мор увековечил в своем вступительном письме к Петру Эгидию - этом своеобразном введении к "Утопии". Т. Мор. Утопия, стр. 35} с женой Маргаритой. В этом доме прошли счастливые годы Мора после его женитьбы, здесь выросли его дети, здесь его навещали самые близкие друзья - Джон Колет и Эразм. Тут же в доме Клементов Мор получил вызов прибыть на следующий день в Ламбетский дворец, чтобы перед членами специальной комиссии принести присягу. Получив это известие, Мор и Ропер тотчас же возвращаются в Челси. Прибыв домой, Мор идет в церковь, исповедуется и слушает мессу, как он обычно делал пред тем, как посетить посольство или принять какое-либо важное решение. На следующий день, простившись с женой и детьми, он в сопровождении Ропера и четырех слуг садится в лодку, чтобы по Темзе отправиться во дворец.

Ропер вспоминает, что, уже сидя в лодке, Мор принял твердое решение о том, как он будет себя вести. "Сын Ропер, - тихо сказал Мор, - я благодарю нашего всевышнего - сражение выиграно". "Я очень рад этому, сэр", - ответил Ропер, еще не понимая, что имел в виду его тесть {W. Roper. Op. cit., p. 73.}. Лишь впоследствии, пишет Ропер в своих воспоминаниях, он смог оценить всю важность этих слов Мора. Сказанное Роперу было итогом мучительных раздумий и внутренней борьбы Мора с самим собой. Потому что, решая свою личную судьбу, Мор так или иначе брал на себя суровую ответственность за дальнейшую судьбу своих близких. Но самое главное, слова Мора, сказанные Роперу, означали то, что для себя Мор уже решил, как он должен поступить, и это было решение, подсказанное совестью и убеждениями и потому неизменное и окончательное.

Поспешность, с какой Мор был вызван для принятия присяги "Акту о наследовании", кажется тем необычней, что бывший канцлер в то время не занимал никакого официального положения, он даже не был членом парламента, а всего лишь частным лицом. Примечательно и то, что Мор был вызван в комиссию для принятия присяги "Акту о наследовании" 13 апреля 1534 г., т. е. более чем за две недели до того, как указанный "Акт" вступил в силу. Вероятнее всего, что эта акция в отношении Мора была осуществлена с ведома и санкции самого короля, которому было ясно, что моральный авторитет бывшего канцлера в глазах общественного мнения Англии и за рубежом был слишком высок, чтобы его отставка и вынужденное политическое бездействие не могли причинить ущерб новой королевской политике. По-видимому, Генрих VIII и его секретарь Кромвель всерьез рассчитывали, что вызов Мора в комиссию для принесения присяги не только поможет сломить его упорство, но и послужит убедительным примером для всех колеблющихся и несогласных с церковной политикой короля. Однако будущее не оправдало этих расчетов. В письме Мора к его дочери Маргарите мы находим подробный отчет о том, как 13 апреля 1534 г. он предстал перед комиссией для принятия присяги.

Мор заявил членам комиссии, что он не отказался бы присягнуть "Акту о наследовании", но не может принять предложенного текста присяги, не обрекая свою душу на вечную погибель. Как показало дальнейшее расследование, возражения Мора против предложенного ему текста присяги основывались на том, что в ней отвергался авторитет папы, как и "всякой иноземной власти или монарха". Впрочем, сам Мор отказывался давать какие бы то ни было разъяснения относительно причин своего отказа от присяги.

Члены комиссии были в замешательстве из-за отказа Мора принять присягу и объяснить причину этого отказа. На несколько дней Мор был отправлен в монастырскую обитель под попечение аббата Вестминстера. Тем временем в комиссию для принятия присяги был вызван старый друг Мора, епископ Рочестерский Джон Фишер, который подобно Мору выразил согласие принести присягу наследованию, но не "в отношении всего содержания настоящего "Акта"". После своего отказа от присяги епископ Фишер был сразу же отправлен в Тауэр.

17 апреля 1534 г. Мор снова был вызван в комиссию и вновь отказался от принятия присяги, после чего был отправлен в Таузр, где он провел пятнадцать месяцев без суда. В факте заключения без суда нет ничего исключительного для тюдоровской Англии, так как лица, отказавшиеся от присяги, рассматривались как государственные преступники, подлежавшие заключению по распоряжению короля и его Совета. Им полагалось пожизненное заключение с конфискацией имущества.